— Состояние у нее по-прежнему тяжелое, — с искренней печалью в голосе сказала баба Маня. — Как болезнь называется, я не запомнила, а только кровь у Раисы Максимовны испорченная. Вроде моей. Меня-то, я так посчитала, это Чернобыль достал.
— Какой Чернобыль? Ты что, баба Маня, придумала? — удивилась Серафима. — Мы от него за тыщу километров!
— Так я в тот день, когда Чернобыль взорвался, у племяша Алешки гостевала в Брянской области, — объяснила баба Маня. — А их райцентр, потом установили, тоже в опасной зоне находился. Народу ведь правду об этом Чернобыле не сразу открыли, только после майских праздников. А на Май я уж домой возвернулась.
— Да, вроде, ты никогда и не жаловалась, — чуть ли не с укоризной протянула Серафима. — А теперь вот, здрасьте-пожалуйста — Чернобыль!
— Так не жаловалась, потому что ничего не болело, — оправдываясь, сказала баба Маня и стала вслух припоминать. — Когда это я в последний раз кровь проверяла? Лет шесть будет. Иван еще был жив. В госпитале областном его навещала. Он и попросил сестрицу в ихней лаборатории, чтоб и у меня анализ взяла, шоколадку ей подарил. Хорошая девушка попалась, отзывчивая. Спасибо, говорит, Иван Савельевич за шоколадку, но, хоть и не положено, а я и так бы вашу просьбу исполнила из уважения к фронтовику-инвалиду Великой Отечественной войны.
— Тогда ветеранам больше было почета, — вставила свое слово Серафима.
— Ну, нет, — не согласилась баба Маня, — и тогда уже к ветеранам относиться хуже стали. Это просто девушка оказалось сердобольной. Может, тоже дед у нее воевал, отец — навряд ли, уж больно молоденькая она была. На другой день я к Ивану иду, она меня, как увидала, подбежала, улыбается и радостно сообщает: у вас, бабушка, кровяные показатели в абсолютной норме. И что в абсолютной, еще раз повторила. Но, видать, этот Чернобыль проклятый не на всех сразу сказался. У меня организм крепкий с молодости, в жизни ничем не болела, всего два зуба выдернула, вот он и сопротивлялся, пока старость окончательно не наступила.
— Да какие твои годы! — задорно, чтоб подбодрить больную, воскликнула Серафима.
— А такие, что уже и не упомню, когда бабой Маней стали величать, — печально улыбнулась баба Маня.
— А чего тут помнить? — рассудительно проговорила Серафима. — Как внучат вам Ирина народила, так и стали вы бабушкой.
— Вот ты про внучат напомнила, — оживилась баба Маня, — а я ж тебе еще не сказала, что к Раисе Максимовне дочка с зятем и внучками приехали. Михаил Сергеевич с корреспондентом беседовал, отметил, что это будет жене большая моральная поддержка. А ведь на четверых сколько ж расходов, дорога, чай, за границу больших денежек стоит! Вон мои в Ростовской области живут, ехать к нам сутки, а на автобус подгадаешь, и того меньше, а третий год уже никак не выберутся меня навестить.