– Значит, у него был информатор из местных. Кто-то, кто в курсе наших дел.
– Или же кто-то, кто занимался нашей историей специально, – добавила она, думая об Уилли Б. Роделле из детективного агентства «Аламо».
Надпись на дорожном указателе гласила: Хармони-Хауз.
– Когда-то его называли Французовым коттеджем, – сказал Чейз. – Пока там не поселились хиппи.
Они свернули на разбитую тропу. О приближении коттеджа известил легкий звон колокольчиков. Звук плыл между деревьями, пританцовывая на ветру. Колокольчики представляли собой радужные стеклянные диски, лениво раскачивавшиеся над крыльцом. Дверь была широко раскрыта.
– Эй? Дома кто-нибудь есть? – позвал Чейз.
Поначалу ему ответили только колокольчики. Потом Миранда услышала смех и приближающиеся голоса. Она повернулась и увидела их – трое шли со стороны леса. Двое мужчин и женщина.
На всех троих – ни тряпочки.
Присутствие посторонних нисколько троицу не смутило. По крайней мере, внешне это никак не выразилось. Длинные, растрепанные ветром волосы женщины изрядно тронула седина; на лице же ее застыло выражение покоя и безмятежного безразличия. Один из мужчин, седой, с обветренным лицом, вероятно, решил выступить в качестве официального представителя коммуны и, когда двое его спутников вошли в дом, двинулся с протянутой рукой навстречу гостям.
– Вы пришли в Хармони-Хауз. Случайно или с какой-то целью?
– Мы вас искали. – Чейз пожал протянутую руку. – Я – Чейз Тримейн, брат Ричарда. Он был владельцем коттеджа Роуз-Хилл.
– Да, знаю. Дом с такими странными вибрациями.
– Странными?
– Вонна ощущает их, когда бывает неподалеку. Дисгармоничные волны. Колебания диссонанса.
– А я вот как-то не заметил.
– С мясоедами обычно так и бывает. – Мужчина посмотрел на Миранду. Глаза у него были бледно-голубые, взгляд слишком откровенный. – Мое естественное состояние раздражает вас?
– Нет. Я просто не привыкла… – Она на мгновение опустила глаза и тут же снова посмотрела ему в лицо.
Мужчина смотрел на нее так, словно, кроме жалости, она не возбуждала никаких эмоций.
– Как далеко мы отпали от Эдема, – вздохнул он и, поднявшись на крыльцо, снял с перил вывешенный для просушки саронг. – Но первое правило гостеприимства заключается в том, чтобы позаботиться о комфорте для гостей. Так что прикроем фамильные драгоценности. – Он препоясал чресла и сделал приглашающий жест.
Женщина по имени Вонна тоже набросила саронг и сидела, скрестив ноги, под витражным окном – глаза закрыты, ладони на коленях. Второй мужчина, стоя на коленях у невысокого столика, скатывал что-то похожее на суши. Повсюду стояли цветочные горшки, только росли в них не невинные цветочки. Горшки прекрасно сочетались с индонезийскими гобеленами, покачивающимися на ленточках кристаллами и запахом ладана. Общий эффект сводил на нет стоящий в углу факс.