– А если ты пока не знаешь, кто он такой, значит, кто-то пока еще говорит всего лишь о некоторой симпатии, – Анжелика Альбертовна ловко потянулась к Лельке рукой и щелкнула ее по курносому носу.
– Нет! – возмутилась та. – Это не просто симпатия! Я же так его хочу видеть! Я… Я… Я хочу что-нибудь для него сделать. Хорошее.
– Для кого? Для этого твоего лысого или второго, который Ритуське нравится?
Лельке стало стыдно, но она честно призналась:
– И для другого тоже, – а потом добавила: – А сейчас еще появился третий…
Лелька вздохнула и подробно рассказала про физрука.
– Ну ты даешь, девонька, – отсмеявшись, только и могла сказать бабушка Ритки.
Лелька даже обиделась:
– И ничего смешного нет! Я до сих пор не знаю, что и думать про это. И про самого Андрея Вячеславовича.
– Он красивый?
– Говорят, да.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю.
– Близнецы ты мои, Близнецы! В твоем возрасте я тоже еще не понимала, где заканчивается любовная игра и начинается сама любовь. Мне хотелось любить всех и сразу. Страдать, ревновать, куда-то бежать, кому-то звонить… Молодость, молодость… – вздохнула Анжелика Альбертовна. – Живи и радуйся жизни. Натура твоя непостоянная, увлечения поверхностны, а страдания неглубоки. Успеешь еще остепениться.
– Как это – поверхностны?! Как это – неглубоки?! – снова обиделась Лелька.
– Потому что только ты могла попытаться утопиться у пирса. Ведь все же знают, что там от силы по пояс.
– Я не топилась!!!
– Конечно, не топилась. Просто напридумывала себе вселенское горе.
– Мне было плохо, – буркнула Лелька. – Все люди – как люди, а я – полный придурок.
– А что плохо-то? – Анжелика Альбертовна с чувством полного удовлетворения отложила вязанье и присела рядом с Лелькой. – Это называется «богатая эмоциональная жизнь». И это – замечательно. Куча женщин готова удавиться, лишь бы заполучить твой природный талант, твою эмоциональность и впечатлительность. Ведь это очень женственно. На это и клюют мужчины. Надо просто научиться контролировать свои эмоции, а это обязательно случится со временем.
В комнату пришел толстый кот по кличке Шерхан, породы британский голубой, запрыгнул на широкий подоконник и уселся там, уставившись в окно. Характерная приплюснутая морда и щеки, которые «из-за спины видать», придавали коту наглый и самодовольный вид. Лелька не удержалась и подергала кота за свободно свисающий с подоконника хвост. Шерхан, казалось, только брезгливо поморщился.
– Да… Еще вчера мне казалось, что жизнь кончена, а сегодня я уже и не помню о своем горе. Наверное, действительно, мои эмоции, как это, поверхностны…