— А почему не рядом? — вызывающе сипит проходимец. — Я для тебя неподходящая компания, что ли?
— Болван! — с нарочитой грубостью кричит Куно. — Да там на соломе тебе же мягче будет.
Бродяга, ворча, повинуется, взбирается сзади на тележку, и Тони, по собственному почину, припускает рысцой.
Куно справился с первым потрясением от того, что ему пришлось подобрать в тележку из придорожной канавы своего отца, нет, не отца, а именно Боркхаузена. А может это вовсе и не случайно, может Боркхаузен подкарауливал Куно и теперь знает, кто его везет?
Куно через плечо косится на бродягу.
Тот растянулся на соломе и, словно почуяв взгляд мальчика, говорит: — Не скажешь ты, где здесь в округе проживает парнишка из Берлина, лет этак шестнадцати? Я знаю, он живет где-то здесь…
— Мало ли здесь в округе живет берлинцев! — отвечает Куно.
— Знаю! Но с тем парнишкой — дело особое, он не был эвакуирован в войну, он удрал от родителей! Не слыхал ты о таком парнишке?
— Нет, не слыхал! — врет Куно. А немного погодя спрашивает: — А как звать-то парнишку — вы знаете?
— Еще бы не знать! Боркхаузен — его фамилия.
— Нет, тут в округе Боркхаузенов не водится, иначе я бы о нем слыхал.
— Потеха, право! — говорит бродяга, деланно смеясь, и больно толкает мальчика кулаком в спину. — А я бы присягнул, что тут на тележке как раз Боркхаузен-то и сидит!
— Зря бы присягали! — возражает Куно и теперь, когда все ясно, сердце у него бьется ровно и спокойно. — Меня звать Киншепер, Куно Киншепер.
Бродяга изображает удивление: — Вот странность-то! И того парнишку как раз звать Куно, только его звать Куно-Дитер…
— А меня просто Куно Киншепер, — говорит мальчик. — А знай я, что у меня на тележке сидит кто-нибудь из Боркхаузенов, плохо бы ему пришлось! Я бы взял кнут да так бы взгрел его, что он бы живо с тележки скатился!
— Ну, что вы скажете? Где это слыхано? — ужасается босяк. — Родного отца кнутом сгонять с тележки!
— Согнал бы я этого Боркхаузена с тележки, — неумолимо продолжает Куно Киншепер, — а потом прямо бы махнул в город в полицию и заявил бы там: смотрите, не зевайте! Здесь в округе завелся один тип — лодырь, вор, пакостник. Он уже сидел за свои художества! Смотрите, не упустите его!
— Что ты, Куно-Дитер! Побойся бога, — вопит Боркхаузен, перетрусив не на шутку. — Я же только что вышел из кутузки и совсем исправился. У меня от пастора свидетельство есть, что я исправился. Я к чужому больше в жизни не притронусь, верь ты мне! Только я думал — живешь ты теперь помещиком, как сыр в масле катаешься — почему бы старику-отцу не погостить у тебя! Мое дело — дрянь, грудь совсем заложило, дай мне передохнуть!..