Приглядываясь к нынешним и недавним отрокам, нам не раз придется воскрешать образ хитрого и умного жреца, замершего перед напуганным племенем... В процессе социализации одни ребята застолбят за собой лидирующие роли, сходные в чем-то со статусом культового служки. Другие вынуждены будут довольствоваться участием в массовке... В отличие от эпохи варварства сакральность взаимоотношений здесь направлена на корректировку не природных явлений, а сугубо общественных. Но значение слова, как и на заре цивилизации, будет обрамлено мистическим флером...
Элементы магического сознания — в самой природе подростка. Ему свойственно оперировать абстрактными понятиями, создавать некие целостные системы мироустройства, однако из-за нехватки знания и опыта истинность подобных систем зачастую не выдерживает никакой критики. Подросток внутренне противоречив, уровень его притязаний очень часто неопределен, а зависимость от мнения сверстников заставляет его ориентироваться на случайные образцы для подражания. Высокий уровень эмоциональности вкупе с некритичностью самооценок вынуждает нашего «аргонавта»-современника прибегать к определенным ритуальным доказательствам собственной состоятельности. И эти ритуалы во многих случаях связаны со словом.
Вот на школьном гараже появилась меловая надпись: «Если ты не голубой, нарисуй вагон другой» (кто-то из старшеклассников вспомнил известную песню Шаинского про голубой вагон и переосмыслил ее). Под этой фразой — несколько пиктограмм: вагончики, нарисованные мелом, погасшим окурком, начертанные гвоздем или ключом. Ситуацию у гаража можно восстановить до мелочей. Наверняка вышли парни покурить. Увидели на стене чей-то меловой призыв. И каждый, хихикая, подтрунивая друг над другом, обращая все в «стеб» (т.е. насмешку), — но все же отметился собственной пиктограммой и таким образом отвел от себя любые подозрения... Ритуальный знак стал гарантией собственной полноценности и в глазах ровесников, и — вот он, мистицизм, сила новообретенного суеверия! — даже в собственных...
Как и у первобытных народов, имеются у нынешних ребят слова табуированные. Так, к примеру, ни один уважающий себя «аргоносец» не произнесет в компании: я — свидетель. Он скажет только «очевидец», ибо первое существительное «скомпрометировано» различными судебными процессами. Называя себя «свидетелем», подросток якобы демонстрирует приятелям готовность «заложить» их в критическую минуту, встать на сторону вершителей закона. Здесь мы видим определенную приверженность «надцатилетних» тому, что Фрэзер называл контагиозной магией: связь между предметами, объектами или явлениями, побывавшими когда-то в соприкосновении, сохраняется и после. В нашем случае это связь между судебным процессом и словом, обозначающим один из его институтов.