— Надежды мало, — заметил Ньюман. — В конце концов, если существует еще какой-нибудь Трентам, то ему или ей, должно быть, далеко за тридцать и они бы давно уже откликнулись.
— Согласен, но Австралия очень большая страна. К тому же они могли покинуть ее.
— Возможно, вы правы, — сказал Артур Селвин. Но мне кажется, что уже давно пора попытаться прийти к какому-нибудь соглашению с Трентамом или хотя бы убедиться, возможно ли вообще урегулировать вопрос передачи компании мирным путем.
— Единственное условие, которое устроит Трентама, это положение, когда он будет сидеть в этом кресле в окружении подавляющего большинства своих сторонников в правлении, а я буду доживать последние годы в отставке.
— Это вполне возможно, — согласился Селвин. — Но я должен обратить внимание, председатель, что мы по-прежнему несем ответственность перед нашими акционерами.
— Он прав, — добавила Дафни. — Ты должен попытаться, Чарли, ради компании, которую ты создал. — Как бы горько это ни было.
Бекки кивнула, соглашаясь с ней, и Чарли повернулся к Джессике, чтобы попросить ее назначить встречу с Трентамом в любое удобное для него время. Через несколько минут Джессика вернулась и сообщила, что Найджел Трентам не желает никого видеть до мартовского заседания правления, когда он будет рад лично принять у них отставку.
— Седьмого марта, когда со дня смерти его матери истекают два года, — напомнил правлению Чарли.
— А на другом телефоне вас ждет мистер Робертс, — доложила Джессика.
Чарли поднялся и вышел из комнаты. Оказавшись у телефона, он схватился за него, как утопающий за соломинку.
— Робертс, что у вас есть для меня?
— Гай Трентам!
— Но он похоронен в Ашхерсте.
— Только после того, как его тело было вывезено из мельбурнской тюрьмы.
— Из тюрьмы? Я думал, что он умер от туберкулеза.
— Я не думаю, что можно умереть от туберкулеза, болтаясь на конце шестифутовой веревки, сэр Чарлз.
— Повешен?
— За убийство своей жены Анны Гелен, — сообщил адвокат.
— Но были ли у них дети?
— Узнать ответ на этот вопрос невозможно.
— Почему невозможно, черт возьми?
— Потому что закон запрещает тюремной администрации сообщать кому бы то ни было имена родственников преступников.
— Но почему, скажите на милость?
— В целях их безопасности.
— Но в данном случае речь идет об их благе.
— Я уже приводил этот довод, но в ответ услышал, что в данном случае мы уже перевернули всю страну, отыскивая претендентов через объявления. Хуже того, если отпрыск Трентама изменил фамилию по понятным причинам, то шансов отыскать его или ее у нас остается еще меньше. Но будьте уверены, я продолжаю работать над этим не покладая рук, сэр Чарлз.