Я объяснил ей, что собственных денег у меня всего два соверена, но я готов уплатить оставшуюся часть в течение следующих шести месяцев.
— Через шесть месяцев мы все можем оказаться на том свете, — ответила она, качая головой с видом человека, уже не однажды слышавшего такие разговоры.
— Тогда я даю вам два соверена и шесть пенсов с лотком моего деда впридачу, — выпалил я не раздумывая.
— А кто такой твой дед?
— Чарли Трумпер, — произнес я с гордостью, хотя, если честно сказать, не рассчитывал, что она о нем слышала.
— Чарли Трумпер — твой дед?
— Ну и что из того? — сказал я с вызовом.
— В таком случае меня вполне устроят пока два соверена и шесть пенсов, пострел, — заявила она. — А остальные уплатишь мне до Рождества.
Впервые я понял, что значит слово «репутация». Вручив ей все свои сбережения, я пообещал отдать остальные деньги до конца года.
Мы скрепили сделку рукопожатием, и я, взявшись за ручки, стал толкать своего первого «малыша» обратно через мост к Уайтчапел-роуд. Когда Сэл и Китти увидели мое приобретение, они запрыгали от возбуждения и даже помогли мне написать на одной стороне лотка «Чарли Трумпер, честный торговец, основавший дело в 1823 году». Я не сомневался, что дед будет мною гордиться.
Закончив трудиться над надписью и не дождавшись, пока высохнет краска, я торжественно покатил лоток на рынок. К тому времени, когда я оказался в поле зрения деда, улыбка на моем лице растянулась от уха до уха.
Вокруг лотка деда толпилось гораздо больше людей, чем обычно в субботу утром, и я не мог понять, почему при моем появлении наступила такая тишина.
— Здесь молодой Чарли, — крикнул кто-то, и несколько лиц повернулось ко мне, глядя настороженными глазами.
Почувствовав неладное, я бросил ручки своего нового лотка и бросился к толпе. Она быстро расступилась и освободила мне проход. Первое, что я увидел, пробравшись вперед, был дед, лежавший на мостовой. Под головой у него находился ящик с яблоками, а лицо было белым как простыня.
Подбежав к нему, я опустился на колени.
— Это Чарли, дед, это я, я здесь, — говорил я сквозь слезы. — Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал? Только скажи, я все сделаю.
Он медленно и с трудом разомкнул веки.
— Слушай меня внимательно, парень, — произнес он, задыхаясь. — Лоток теперь принадлежит тебе, поэтому никогда не упускай его или торговое место из виду больше, чем на несколько часов подряд.
— Но это же твой лоток и твое место, дед. Как же ты сможешь работать без лотка и места? — спросил я.
Но он уже меня не слышал.
До этого момента мне никогда не приходило в голову, что кто-то, кого я знаю, может умереть.