– Ты даже не принадлежишь к сынам Израиля, – с презрением заметил Фома. – Однако ты пришил к своему плащу фалды новообращенного. По правде говоря, я никогда бы не понял, зачем ты так настойчиво шпионишь за нами, если бы не догадывался о твоих намерениях; только не думай, что я не знаю о том, что ты был гостем прокуратора в Антонийской крепости, так вот: тебе хочется, чтобы мы угодили в твою ловушку и заговорили – тогда нас смогут распять или забросать камнями у стены!
Сжимая свои узловатые пальцы, он продолжал, обеспокоенно поглядывая по сторонам:
– Ты когда-нибудь видел как забрасывают камнями человека? Я – да! И не хотел бы испытать подобное на собственной шкуре, особенно теперь, когда он мертв, будь он в своей могиле или где-нибудь в другом месте!
– Зачем же ты тогда остаешься в Иерусалиме? – спросил я таким же резким тоном – Если все обстоит так, как ты говоришь, убирайся отсюда! Возвращайся к себе, принимайся за прежнюю работу и перестань ворчать! Чего же ты ждешь?
Он потупил взор, как это делает человек, издавна привыкший гнуть хребет при звуке властного голоса.
– Я не могу уйти отсюда один! – выкрикнул он в свою защиту, теребя полу плаща. – Если хочешь знать – мы понапрасну теряем время: ожидаем здесь чего-то ссоримся, не можем ни на что решиться и прийти к согласию. В тысячу раз безопаснее было бы укрыться в пустыне, а затем разойтись по домам.
Иоанн посмотрел на него своим светлым, как родниковая вода. взглядом:
– С тех пор как ты стал избранным, у тебя больше нет дома! Ты сам забросил свое прежнее дело: вспомни, что он сказал: «Тот, кто взялся за плуг и оглядывается назад, недостоин царствия». О Фома, мы не сможем никогда вернуться к своей прежней жизни!
– А какое оно, его царство? – с нетерпением спросил я.
Однако Фома презрительно тряхнул головой и сказал:
– Могу лишь с уверенностью сказать, что он оказался совсем не таким, каким мы его себе представляли!
Не скрывая своего бессильного раздражения, он опять ударил кулаком в раскрытую ладонь.
– Разве я тоже не собирался продать свой плащ и купить меч? – воскликнул он – И разве я не жаждал умереть вместе с ним и ради него? Да сжалится над нами Бог! Будучи человеческим сыном, он обладал силой и возможностью творить на этой земле все, что ему захочется, а потом вздумал принести себя в жертву, словно беззащитный ягненок, покинув нас на произвол судьбы! Теперь мы не знаем, во что нам верить и куда идти. Когда человека забрасывают камнями, у него изо рта течет кровь, а из носа – кровавые сопли; он орет, плачет, он не в силах сдержать экскременты, которые извергаются из него, до тех пор пока он не перестанет дышать. К чему дожидаться подобного, если его больше нет среди нас?