— В чем дело?
— Сейчас узнаешь. — Я кивнул в сторону Рюдена и направился к нему. — Сейф, мсье!
Я заявил это во всеуслышанье, чтобы не оставалось сомнений в моих намерениях.
— Если вы не возражаете, — завершил я свое требование.
Он смотрел на меня в упор, и губы его подергивались.
— Сейф в кабинете, — сказал он и указал на противоположную дверь.
Я провел Рюдена через комнату, уткнув ему в спину «сорок пятый», и открыл дверь. Мы вошли в комнату с высоким потолком, вдоль стен тянулись книжные полки.
Он подошел к одной из полок, расположенных рядом с анкерным окном и вытащил несколько книг, скрывающих дверцу сёйфа.
— Открывайте.
Он оглянулся через плечо на дверь, ведущую в игорный зал. Она осталась приоткрытой, и сквозь щель била яркая полоска света.
Он набрал шифр и, открыв дверцу, шагнул в сторону. Я опустошал сейф, разрывая письма и документы. Я разыскивал микрофильмы и даже не пытался скрывать свои намерения. Пленки в сейфе не было. На самом дне сейфа осталось кольцо с бриллиантом. Я взял его и опустил в карман.
— Фон Вальтер? — осторожно спросил он.
— Раздеться! — рявкнул я.
Он начал раздеваться, без единого слова, по частям передавая мне свою одежду. Я внимательно прощупывал швы. В одежде тоже ничего не было. Не оказалось микрофильма в его легких туфлях с пряжками из эластичной кожи, которые расползлись в моих руках.
— Зубы! — приказал я.
Я угадал. Даже цвет его глаз изменился, как-то мгновенно вылиняв, затем его взгляд резко и жестко сфокусировался на мне. Он вытащил изо рта обе вставные челюсти. Его щеки сразу втянулись, и он постарел лет эдак на двадцать. Я расколол его фарфоровые зубы рукояткой пистолета. Три коренных зуба раскрошились под моими пальцами, и под ними оказался темный цилиндр кассеты микрофильма толщиной с карандаш. Я раскрутил пленку, и у него на глазах просмотрел первые кадры, подняв пленку так, чтобы на нее падал свет из приоткрытой двери.
В правом верхнем углу каждого снимка тончайшим шрифтом было напечатано «Хох гехаймнис», что по-немецки означало «совершенно секретно», а в последней строке стояла подпись «Фриц Хеймер» и круглая печать величиной со спичечную головку.
Кажется, в эту минуту у меня прервалось дыхание. Я вернул пленку в кассету и опустил ее во внутренний карман комбинезона.
— Передай, что моя цена — миллион фунтов, — глухо сказал Рюден. — Я не возьму меньше, чем миллион. Фон Вальтер обещал мне…
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — грубо оборвал я шепелявящего старца, каким был сейчас Рюден.
Он схватил меня за руку.
— Миллион фунтов! Они должны расплатиться со мной!