Нет, никогда они ничего не докажет своей семье! Даже если выпрыгнет из собственной шкуры. Даже если станет кем угодно – хоть президентом – родители лишь покачают головами и скажут, что это кресло больше подошло бы Петре, а Кира в нем – чистая случайность.
От этих мыслей плакать захотелось еще сильней. Она даже подумала, не сходить ли через дорогу к Берте, простив ей все грехи «яблочной» эпопеи. В окнах на первом этаже горел свет, а значит – хозяйка была дома, но… Кира тут же отбросила эти планы. Берта не утешит. Как не утешила бы и Мари, и все остальные.
Ей надоели полторы сотни ее приятелей и друзей разной степени близости, потому что все они одинаково думали, говорили одинаковые вещи, а если она спрашивала совета – предлагали ей одинаковые варианты. Хорошо, что они все ушли в прошлое вместе с мобильным телефоном!
Кира встала с чемодана и направилась к двери, по дороге спрашивая себя: что происходит? Но странное чувство толкало ее вперед. Вряд ли она приняла это решение сама, скорее – кто-то другой. При всей своей импульсивности и взрывном темпераменте Кира считалась робким человеком; но через пару секунд она уже стояла на верхней площадке подъезда, у двери Яна, и давила на звонок, нетерпеливо пританцовывая от холода. Надо было догадаться на себя что-нибудь накинуть. Выпрыгивать в подъезд в одних шортах и майке с узкими бретельками – довольно безрассудный поступок…
Ян открыл дверь на третий звонок. Он тоже был весь домашний: в старых джинсах и потертой синей майке с разъехавшимися швами. И этот оригинальный стиль добавлял ему шарма гораздо больше, чем дорогой костюм с галстуком.
– О. Какой сюрприз. Соседушка.
– Да. Можно войти?
– Разумеется. Вы пришли помочь мне упаковать чемодан?
– Нет. Поговорить.
– Сказать мне еще пару колкостей и обозвать занудой?
– Нет. – Она вздохнула, без приглашения усаживаясь в кресло, и Ян понял, что девушке не до шуток.
– Что случилось? – спросил он участливо. И в этот момент она заметила, что в этой комнате тоже очень тепло.
– Да… Тут… Понимаете ли… Очень хочется плакать, в общем!
Ян, нахмурившись, молчал.
– А не с кем! Понимаете?
– Вполне.
– Ну… вот… – Слезы сдавили горло еще и оттого, что она тут перед ним унижается, а он, скорее всего, ее не поймет и вежливо выставит за дверь.
– Моя кандидатура вас устроит?
– Ну да. Больше все равно никого нет.
– Ну и хорошо. Тогда я мигом принесу вина… или чая? Или кофе?
– Чая. И вина. Несите что-нибудь, а то у меня валерьянка закончилась!
– Валерьянка?
– Да. Я пила ее весь вечер, чтобы не было страшно собираться.