— Я ещё по дороге в палату ознакомилась с твоей историей болезни, — объяснила Кэти.
— Ну и как?
— Отлично, Джек. Я вижу, ты можешь двигать пальцами. Я беспокоилась об этом.
— Почему?
— Плечевое сплетение — это узел нервов… Пуля прошла всего в трех сантиметрах от нервного узла. Именно поэтому ты и можешь теперь шевелить пальцами. Кровотечение было таким сильным что я решила, что перебита плечевая артерия, — она совсем рядом. Это тебя парализовало бы надолго. Но, — улыбнулась она, — ты счастливчик. Только кости поломаны. Это больно, но они заживут.
«Врачи такие всегда объективные, — сказал Райан самому себе. — Даже те, на ком ты женат. Теперь она скажет, что боль мне на пользу».
— Боль хороша тем, — продолжала Кэти, — что она сигнализирует о сохранности нервов.
Джек закрыл глаза и покачал головой.
— Джек, я так горжусь тобой, — сказала она, взяв его за руку. Он открыл глаза.
— Хорошо быть замужем за героем, а?
— Ты всегда был для меня героем.
— В самом деле?
Раньше она такого никогда не говорила. Что уж такого героического в профессии историка? Кэти ничего не знала о других его делах — впрочем, в них тоже ничего особенно героического не было.
— Да. С того дня, как ты сказал моему отцу… ну, ты знаешь. А кроме того, я ведь тебя люблю, не забывай.
— Да-да, мне припоминается, как ты об этом говорила недавно.
Кэти состроила гримасу.
— Ты лучше пока об этом не думай.
— Ясно, — сгримасничал он в свой черёд. — Больной должен беречь силы и так далее. А что случилось с теорией семейного счастья, которое помогает выздоровлению?
— Вот что я имею за то, что разрешаю тебе читать свои журналы. Терпение, Джек!
В палату вошла Киттивэйк, но, увидев всю семью в сборе, тут же ретировалась.
— Я попытаюсь быть терпеливым, — сказал Джек, с тоской глянув на дверь.
— Кобель ты, — заметила Кэти. — Я тебя наизусть знаю. Это правда. «Вот что имеешь, когда любишь свою жену». Кэти погладила его по лицу. — Чем ты сегодня брился? Ржавым напильником, что ли?
— Ах, да… принеси мне бритву. И, может, мои записи тоже?
— Принесу или передам через кого-нибудь, — сказала она подняла глаза на Вильсона, вошедшего в палату.
— Тони, это моя жена Кэти и дочка Салли. Кэти, это Тони Вильсон, моя сиделка-полицейский.
— Не видела ли я вас вчера?
Кэти никогда не забывала ни одного лица. Впрочем, полагал Джек, она вообще никогда ничего не забывала.
— Возможно. Но поговорить нам не удалось — слишком уж все мы были заняты. Как вы себя чувствуете, леди Райан?
— Простите? — удивилась Кэти. — Леди?
— Они что же, не сказали тебе? — хмыкнул Джек.