Князь мгновенно встряхнулся и, глянув из-под руки вдаль, увидел странную картину.
Карета княгини стояла, сильно наклонившись вперед, словно пьющая из лужи курица, трое рослых молодцев вязали двух растерянных мужиков и кучера, а молодой человек с длинными черными волосами и в белоснежной кружевной рубахе весело смеялся, уклоняясь от ударов веером, которые яростно наносила ему старая княгиня, не желавшая выходить из кареты, откуда ее все пытался вытащить молодой человек.
Князя Ивана очень удивила малочисленность нападавших, а также то, что они были без оружия — по крайней мере, так казалось издалека — но, зная о всевозможных хитростях, можно было предположить, что основная часть разбойников причем, даже, вполне возможно, вооруженных, находилась в лесной засаде рядом, а потому пренебрегать опасностью было бы неразумно, и князь Иван, привычным усилием немедленно подавил мгновенно вспыхнувший в его душе дикий страх, и принял решение дать лесным негодяям самый решительный отпор.
— К оружию! — Скомандовал он своим воинам — К бою готовсь! — и привычно подняв руку, негромко сказал Ване — Мое копье!
Ваня подал князю старинное тяжелое рыцарское копье и, взяв его наперевес, чуть вверх острием, князь Иван громко, как на поле боя, крикнул:
— Вперед! За мной!
Услышав глухой и грозный рокот копыт, Макс обернулся и застыл, пораженный увиденным.
Словно сквозь пыль времен прямо из прошлого столетия мчался на него отряд до зубов вооруженной конницы во главе с рыцарем в ослепительно блестящих на солнце доспехах с опущенным забралом и копьем наперевес.
— Я сплю, что ли? — ущипнул себя Макс. — Господи, да что же это такое? Неужели крестоносцы? Ребята, бросай все и в лес — живо, пока целы! Пропади оно пропадом, это приданное! Бегом!
И Макс фон Карлофф, называющий себя принцем Богемским и внебрачным сыном великого короля Карла, позорно бежал с поля боя, быстро скрывшись со своими тремя людьми в глухих зарослях леса.
Когда князь Иван на всем скаку остановил коня у кареты, нападающих давно и след простыл, преследовать их в лесу не было никакой возможности, и, стало быть, ожидаемого боя не предвидится. Князь снял шлем, спешился и первое, что он услышал, был заливистый как колокольчик девичий хохот.
— Браво, князь, браво, браво, браво! — хлопая в ладоши, и подпрыгивая, как девочка, говорила княжна Анна, выпорхнувшая из кареты навстречу спасителю, как только опасность миновала. Потом она посерьезнела и растроганно произнесла:
— Нет, правда, князь, ты был великолепен! Я и матушка сердечно благодарим тебя за наше спасение. — Она кокетливо протянула ему руку для поцелуя. — Скажи, чем я могу отблагодарить тебя?