— Не вижу ничего смешного, — обиженно огрызнулся Джерри.
— Наверное, смешного тут и правда мало, — согласилась посерьезневшая Ивон. — Ты ведь не ревнуешь, а просто лаешь, как сторожевой пес, который охраняет свою собственность.
Джерри ничего не ответил, а Ивон наконец поняла, что за чувство жгло ее изнутри по дороге домой. В своей симпатии Рассел Данкин был не одинок. Ивон тоже влекло к нему.
— Да, я действительно разбил эту вазу, — кивнул судье Джерри. — Но я же не расколотил ее о голову Рассела Данкина? И не запустил ею в жену? Да, мне не стоило это делать. Но, ваша честь, ревность, по-моему, свойственна многим людям.
— Нет, ваша честь, — вмешалась Ивон, — Джералд не ревновал меня, ничего подобного. Так собака охраняет свою кость или… хозяйские тапки от гостей. Кто-то посмел шагнуть на его территорию, кто-то позарился на его жену, которую он давно уже перестал воспринимать как женщину. Только и всего. Это даже не ревность, ваша честь. В ревности есть хоть какая-то логика. А поведение Джералда было лишено всякой логики. Он бесился, в то время как сам изменял мне с моей же подругой…
— Не изменял, а изменил, — уточнил Джерри.
— Вы слышали, ваша честь?! — Анжела Дженкинс взмыла со своего стула. — Он сам признался! Вот шельмец!
— Ваша дочь не лучше, — донесся из зала голос Дианы Уэллинг. — Ее поведение еще отвратительнее. Джерри хотя бы не строит из себя жертву, а ваша дочь делает вид, что она невинна как младенец.
Алисия Таккер покачала головой.
Родители все-таки неисправимы.
Постучав молотком, она обратилась к женщинам:
— Дамы, прошу вас помолчать. Мисс Уэллинг, — повернулась она к Ивон, — если я правильно поняла, между вами и мистером Данкином ничего не было?
Ивон устало покачала головой и, глядя Джерри прямо в глаза, ответила:
— Нет, ваша честь. Я не собираюсь казаться чистенькой, сколько бы меня в этом ни обвиняли. Между мной и мистером Данкином кое-что все-таки было.
Ивон чувствовала: что-то не так. Если еще совсем недавно Джерри был просто мрачным и холодным, то теперь он и вовсе от нее отстранился. Сидел целыми днями, закрывшись у себя в кабинете, и выходил лишь затем, чтобы погулять с Корни или поесть.
Раньше Джерри хотя бы делал попытки что-то приготовить, а теперь питался исключительно готовыми продуктами, купленными в соседнем супермаркете. В этом он был не одинок: Ивон и сама частенько брала готовые продукты, а заодно покупала виски, который помогал ей скрасить ее угрюмое одиночество.
Поначалу Ивон сдерживалась — писать с хмельной головой удавалось плохо, — но очень скоро привыкла к новому образу жизни. Теперь, напротив, ей было куда легче выбросить из головы все лишнее после парочки стаканчиков виски.