Дворецкий повернулся к Петренко:
— Здорово придумано — несколько дней держишь человека на героине, а потом из него веревки можно вить. Он за очередную дозу сделает для тебя все что угодно. — Юра покачал головой. — Бедные парни… — Он выбил из пачки еще одну сигарету и протянул девушке. — Кать, а где вы с Сильвестром должны были встретиться?
— Когда?
— После встречи с Баранчеевой.
— Я должна была выйти на «Строительной».
Дворецкий прикинул, что это третья остановка от города. Они все вышли на второй. А если бы доехали до следующей? Спугнули бы Сильвестра, и лови потом ветра в поле…
— А как ты думаешь, где он сейчас тебя ждет?
— Дома, наверное…
8
Поехали на двух машинах — спереди на отдельской «шестерке» Дворецкий, Петренко, Гладыщев и Морозова, сзади — группа захвата на «уазике».
Семенов с дежурной группой направился на Луговую освобождать курсантов.
План Дворецкого был прост: вместе с Морозовой они поднимаются в квартиру к Селиверстову, она звонит — ключа у нее с собой не было, — он открывает, а дальше дело техники.
В машине Дворецкий заметил, что ей становится все хуже и хуже. Она покрылась липким потом, красные, воспаленные глаза приобрели сумасшедший блеск, она курила одну сигарету за другой, и под конец почти получасовой езды ее начало подташнивать.
Дворецкий молил Бога, чтобы девушка продержалась еще немного. Он понимал — задержать Сильвестра с ее помощью будет гораздо проще. Хотя кто его знает, что у этих наркоманов на уме? Один тоже вначале вел себя спокойно, а потом взял и выбросился в окно. Полная непредсказуемость…
Юра повернулся и посмотрел на Морозову, сидящую на заднем сиденье между Петренко и Гладышевым. Она наклонила голову и сплевывала себе под ноги.
Неожиданно девушка спросила:
— Так эта сучка всё-таки проболталась?
— Кто? — не понял Дворецкий.
— Баранчеева.
— О чем?
— О том, что сынок ей встречу в электричке назначил.
— Так она же мать. Она за сына переживает…
И ее прорвало:
— А у меня нет матери! Нет! И никто за меня не переживает! Я никому не нужна! Сдохну где-нибудь под забором, и никто не заплачет… Плохо мне, понимаете, плохо! И мать меня не пожалеет, не погладит по головке, не спросит, как же ты, дочка, до такой жизни докатилась! Слушайте, дайте уколоться!
— Ну ты придумала!
— Ну дайте! — жалобно протянула она.
— Где ж мы тебе возьмем?
— Ну у вас же есть в конторе! Вы же отбираете! Давайте вернемся! — И с нажимом: — Ну что вам жалко? Одну дозочку! Малюсенькую…
«Шестерка» затормозила напротив длинного серого дома.
— У Сильвестра дома доза есть?
— А что? — насторожилась она.