— Теперь-то он понял, чем перевороты кончаются, — сердито сказал Шмелев.
— Нынче он вовсю клеймит «кровавые преступления большевизма».
— Задним умом все крепки! — усмехнулся Алексеев, расправляясь с громадным омаром. — Понятливу девку недолго учить.
— Пошло дело на лад, и сам тому не рад, — не удержался, вставил Бунин.
— Господа, господа! Прошлого не вернешь. Надо приспосабливаться к обстоятельствам. Предлагаю тост за Учредительное собрание! Ждать осталость всего до завтра.
— И так все ясно! — уверенно сказал Москвин. — Большинство населения России отдали голоса за партию эсеров…
— Так что править Россией будет партия, провозгласившая своей политикой террор! — воскликнул Коненков.
— Все они, «идейные борцы», террористы! — буркнул Иван Алексеевич.
Станиславский требовательно повторил:
— Господа, я уже предложил выпить за Учредительное собрание!
— Чудный вечер! — искренне сказал Бунин. — Жалею, что Вера Николаевна не совсем здорова, не сумела прийти. Счастья вам, Константин Сергеевич.
— Спасибо! Но времена грядут страшные. Послезавтра, перед спектаклем, даже собираем труппу. Тема собрания, — грустно усмехнулся Станиславский, — «О переустройстве театрального дела в связи с тяжелой и ненормальной жизнью». До чего дожили!
Гости потянулись к выходу.
Старый Василий, шаркая по паркету, поднес Бунину пальто.
— Почему мне, дорогой Фирс? — наклонился к лицу Василия Бунин.
— Ты, золото, человек необычный! — важно и громко ответил слуга, но от чаевых не отказался: — Внучка у меня на руках, Ален- ка. Сирота. Вот и выправляю ее.
6
Шмелев вызвался отвезти Бунина на Поварскую:
— Мои кони — звери!
Путь ближний, дорога наезжена. Кони, под рукой опытного кучера, неслись птицей. И все же седоки успели немного поговорить.
— Станиславский прав, — сказал Бунин. — Всех нас ждет нечто ужасное. Сердце мое чует. А кругом — поразительное: почти все до идиотизма жизнерадостны. Кого ни встретишь, сияют благодушием, улыбаются. С ума, что ли, посходили?
— Завтра поворотный день, — медленно произнес Шмелев. — Может судьбу на десятилетия определить. Куда весы качнут.
Прощаясь, сказал:
— А вы, Иван Алексеевич, мой должник.
— ?
— Я у вас дома раз пять гостевал, а вы у меня ни разу не были. Приезжайте завтра, покажу старинные рукописные книги. Попьем чайку, посудачим. Я живу на Малой Полянке, угловой дом с Петровским переулком — номер семь.
— Я вам перед выездом протелефонирую. Какой ваш абонент?
— 464-81, он есть в справочной книге. Я за вами лошадей пришлю.
— Не беспокойтесь, сам доеду.
Они пожали руки.
Впервые за последние дни пошел снег. Крупные снежинки медленно падали в безветренном воздухе. Кругом царила глубокая тишина. На первом этаже зеленовато светились окна: Вера Николаевна ждала мужа.