— Лорду виднее, от кого есть толк, от кого нет, – огрызнулась тетушка Белла. – От кого нет толку, так это от вашей семейки, ничего нельзя поручить!
— Белла, ты живешь в нашем доме, – резко напомнила мать. – Лорду нужен Лавгуд, а он куда послушнее, пока его дочь здесь.
— Не понимаю, зачем ему этот старый маразматик, – плачущим голосом пожаловалась тетя Белла, своим собственным словам вопреки. Драко промолчал: спорить с тетушкой выходило себе дороже.
Он присматривал за пленниками, пока был дома. Вообще‑то приносить еду и убирать в подвале входило в обязанности Петтигрю, Драко подозревал, что здесь не обошлось без вмешательства Снейпа. По слухам, неприятный толстяк чуть ли не в прислугах у него ходил. Впрочем, расспрашивать Драко не пытался: со всеми, кроме Снейпа, толстяк держался высокомерно и чуть что – срывался на визг и тыкал в лицо страшной серебряной рукой.
Когда Петтигрю не было поблизости, Драко спускался в подвал и садился у двери. А что еще оставалось? Своей комнаты у него больше не было, дом был полон чужими знакомыми и незнакомыми людьми, к Лорду таскались то из министерства, то егеря, Драко маялся чужим присутствием, топаньем, разговорами, вонью от егерских курток. Он сбегал в подвал, где было тихо и спокойно, зажигал маленький «люмос», садился у двери.
За дверью слышались голоса. Олливандер рассказывал о свойствах разных деревьев для палочек, и какое из них лучше сочетается с волшебными компонентами, и про валлийский драконий заповедник, куда он ездил за струнами, а однажды Драко услышал кусок какого‑то романа без начала и конца – явился Петтигрю и пришлось уходить с независимым видом, а на следующий день рассказывала уже Луна – о морщерогих кизляках, и как они с папой чуть не поймали одного, о лунных бабочках и мыслепутанках, пересказывала маггловские книжки о волшебниках и феях, смешные и странные. Гоблин отмалчивался, но иногда Полоумной Лавгуд удавалось и его разговорить, и тогда Драко слушал о гоблинских войнах с недостойными волшебниками и великих мастерах, обманутых недостойными волшебниками.
Ночью, когда на кушетке храпел Рабастан, а из гостиной неслись завывания тетушки Беллы, он искал взглядом лунных бабочек в замерзшем саду и доживал до утра.
Однажды в середине длинного рассказа о Мерлине и королеве Моргане Луна вдруг замолчала и окликнула его.
— Малфой!
Он вздрогнул и вжался в стену спиной, будто его могли увидеть.
— Малфой, – позвала она за самой дверью. – А можно ты сядешь с этой стороны и зажжешь нам свет?
Он дернулся уйти – но раздумал. Отпер дверь, на всякий случай бросил защитное заклинание у порога и сел.