Интересно, что Фернандишу, несмотря на все его усилия и тактические ходы, не удалось определить местонахождение золотых копей. Золото здесь было, никаких сомнений. Но получали его португальцы крайне мало – по договору им доставалось не больше двух слитков в месяц. Чернокожие явно припрятывали его, – таков был вывод португальского наместника.
Не удалось добраться до сердца сказочно-манящего Офира и Франсиско Баррето, вторгшемуся в Мономотапу в 1569 году и даже успевшему получить от своего короля титул «конкистадора рудников Мономотапы». Едва отпраздновав начальную победу, Баррето умер, и на сем военная экспедиция закончилась.
Лишь полстолетия спустя – в 1629 г. – португальцы заставили властителя Мономотапы сдать им в аренду часть золотоносных рудников. Этот договор сохранился. Под ним стоит подпись: «Мануза, император Мономотапы». Нелегко было, наверное, императору решиться на этот шаг, но обстоятельства оказались сильнее. Португальцы, как уже говорилось, появились на восточноафриканском побережье в тот самый момент, когда негритянскую империю раздирали династические войны, племена отчаянно враждовали друг с другом, а перебежчики и предатели искали руки европейцев. Так, казнями и кознями португальцы получили доступ к вожделенному источнику богатства.
Но до золотых караванов было еще далеко. Захваченные рудники никак не походили на то, что живописала Библия, а после нее арабские путешественники. По всей видимости, в аренду были отданы не самые богатые выработки. Или же – что тоже вполне вероятно – золотоносная порода была исчерпана. Король из Лиссабона раздраженно отчитывал своих наместников в Восточной Африке, тыча им успехами в другой части света – Бразилии: оттуда что ни месяц отсылали в казну корабли с ценным грузом. А «сокровищ Офира» едва хватало на снаряжение посыльного судна из Европы в Африку!
Верноподданные христианнейшего короля проводили дознание за дознанием, выпытывая у негров, где «настоящие копи». Тщетно. Им указывали новые и новые рудники… все с той же полупустой породой.
В это самое время на Мономотапу, а затем на города побережья обрушилось нашествие кочевников, появившихся из внутренних, глубинных районов Черного континента. Португальцы называли их «симба»; скорей всего это было прозвище – «львы». На суахили так до сих пор зовут бесстрашных воинов. Это нашествие окончательно похоронило мечту португальцев добраться до копей царя Соломона.
С середины XVII в. основные силы и внимание Лиссабон решил сосредоточить на своей более перспективной заморской колонии – Бразилии. Африканским же колониям суждено было стать поставщиком рабочей силы для Нового Света. Расцвела эпоха работорговли. Про золото Мономотапы какое-то время еще ходили легенды и рассказы. Француз Лафонтен даже вставил намек на нее в одну из басен.