Теперь Джулия убедилась, что перед ней закоренелый человеконенавистник. Совесть для него — пустой звук, любить он не умеет, сострадать не способен. Такие встречаются не только среди уличных подонков или дошлых компьютерных жуликов вроде Тома Расмуссена, по милости которого Бобби на той неделе чуть не отправился на тот свет. Кое-кто выбивается в доктора, адвокаты, телевизионные проповедники, политики. Спорить с такими бесполезно: все человеческие чувства им чужды.
— Зачем мне, спрашивается, изобличать Золта Полларда? Мне он не страшен — мать его величала меня орудием Божьим и велела своему выводку относиться ко мне с почтением. Грешки Поллардов — не мое дело. Знаете, после убийства матери Золт боялся, что к ним набьется полон дом полиции, и распустил слухи, будто мать переехала и живет на побережье под Сан-Диего. Едва ли соседи поверили, что полоумную кикимору в один прекрасный день потянуло встряхнуться и она теперь с утра до ночи валяется на пляже. Но все промолчали — поняли, что это не их дело. Вот и я того же мнения. Злодейства Золта перед всеми страданиями человечества — капля в море. По крайней мере, преступник с такой необычной психикой и физиологией способен на более колоритные злодейства, чем большинство. Но есть и еще одна причина. Когда Золту было восемь лет, Розелль как-то пришла поблагодарить меня за то, что я помог появиться на свет ее детишкам и сохранил тайну их рождения, вследствие чего Сатана не проведал, что эти благословенные чада пришли в мир. Да-да, именно так она и выразилась. А в знак признательности притащила мне полный чемодан денег — столько, что хоть сейчас бросай работу и уходи на покой. Я удивился: откуда такое богатство? Ведь от состояния, которое нажили в тридцатые годы Дитер и Элизабет, остались жалкие крохи. И Розелль мне кое-что рассказала о талантах Золта. Так, в общих чертах. Но из ее слов стало ясно, что нужда ей не грозит. Тогда-то я и понял, что у дурной наследственности есть и свои недурные стороны.
Фогарти поднял стакан и провозгласил:
— За неисповедимые пути Господни!
Бобби и Джулия промолчали.
* * *
Словно ангел Апокалипсиса, явившийся возвестить наступление Судного дня, Золт возник возле дома в ту минуту, когда разверзлись хляби небесные и на землю обрушились яростные потоки. Но то был не черный ливень, грозящий новым потопом, не огненный дождь. Их час еще не пришел. Нет, еще не пришел.
Золт выбрал для материализации темное место между двумя далеко друг от друга отстоящими фонарями. Место удачное: отсюда звучные вздохи ветра, который всегда знаменует его появление, до библиотеки не долетят. Сквозь хлещущие потоки Золт двинулся к дому.