Сейчас идти в чайную смысла не было, без денег человек – бездельник, так говорила её свекровь. И она уже свернула к железнодорожному переезду, когда её кто-то окликнул. Высокий женский голос позвал: «Силина! Силина!» Ольга обернулась. А обернувшись, узнала Евдокию Павловну Сидорову, секретаря райкома партии.
– Ой, Ольга, не дозовешься тебя, – Евдокия Павловна приблизилась, по-мужски резко пожала руку, – кричу-кричу, а ты, как в воду опущенная, шагаешь… Далеко направляешься?
– Домой…
– А что ж не зашла?
– Да неудобно как-то вас от дела отрывать…
– А раньше не стеснялась…
– Ну, тогда совсем другое дело… Работа была такая. А сейчас зачем я ваше время тратить буду…
– Выходит, – засмеялась Евдокия Павловна, – когда председателем работала, так дружбу водила, а сейчас и знаться не хочешь. Загордилась, милочка…
– Какая там гордость, Евдокия Павловна, тоска одна. Вот за пенсией приходила, и ту не дали.
– Что-нибудь случилось? Тогда давай ко мне в кабинет пойдём, сейчас быстро разберёмся, позвоним, куда надо.
– Не надо беспокоиться. Там сами разберутся.
– А всё-таки, в чём дело?
Пришлось Ольге всё рассказать по порядку, и не удержалась – про огород ляпнула, про Витьку без хлеба. Евдокия Павловна слушала внимательно, шевелила бровями, подведёнными тёмным карандашом, напрягала лоб, морщилась. У неё дёргался тонкий нос с приплюснутыми ноздрями, потрескавшиеся губы сжались в нитку.
– Нет, – выслушав Ольгу, сказала Евдокия Павловна, – ты всё-таки зря упираешься, ко мне зайти не хочешь.
И она энергично схватила её руку, потащила за собой. Райкомовское здание от переезда – в нескольких шагах, и пока они шли, говорила Евдокия Павловна:
– А я только с байгорского колхоза вернулась. Трудно мы живём, Оля. Так трудно, что иногда в крик хочется заплакать… Ты сама знаешь – на коровах пашут. А ведь они доиться должны, молоком ребятишек кормить. Эх, жизнь… У вас-то хоть тягла хватает. И быки, и лошади есть. Твоя заслуга!
– При чём тут моя? Всего колхоза… Вы ведь знаете, как мы в войну работали.
– Знаю и понимаю. Только ты зря свою роль преуменьшаешь. Председатель колхоза – фигура, всё от него зависит, хоть и достаётся ему больше всех. Почитай, за всё в ответе.
Они поднялись на второй этаж, прошли в кабинет Сидоровой, и она взялась за телефон, долго крутила, ругалась с телефонистками, но военкома в Ольховке не застала, а в военкомате ей ответили то же самое, что сказали Ольге.
– Ладно, – сказала примиряюще Сидорова, – я найду подполковника, а потом и в область позвоню. Придётся потерпеть немного. А вот насчёт хлеба – сейчас помогу. Вот мои карточки, иди на пекарню.