(Агг. 1, 1–4.) И чрез несколько слов еще: И возбудил Господь дух Зоровавеля, сына Салафиилева, правителя Иудеи, и дух Иисуса, сына Иоседекова, великого иерея, и дух всего остатка народа, и они пришли, и стали производить работы в доме Господа Саваофа, Бога своего (ст. 14). Заметь, как в предызображении и двойном образе представляется Еммануил: как Царь — в Зоровавеле, который был из колена Иудина, имевшего тогда власть в Израиле, а как Архиерей — в одноименном с Ним Иисусе, архиерее великом; но также и как вождь — по пути во святой град из земли иноплеменных, разумею землю вавилонян. Усматривай в Нем и художественного строителя, заботящегося о святом храме. Следуя верою за вождем Христом как Царем и Архиереем, мы уходим из области диавольской и, как бы из земли иноплеменных, от лести мирской и входим во святой град, в Церковь первородных, которую Сам Христос воздвигнет как бы на камнях мысленных. А засвидетельствует об этом Павел, пишущий к искупленным верою и решившимся следовать стопам Христа: на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом (Еф. 2, 22). А что слава Церкви превосходнее первого и древнего, то есть построенного из камней храма, на это Бог указал, изрекши опять устами Аггея: кто остался между вами, который видел этот дом в прежней его славе, и каким видите вы его теперь? (Агг. 2, 3.) И немного спустя еще: Мое серебро и Мое золото, говорит Господь Саваоф. Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего, говорит Господь Саваоф; и на месте сем Я дам мир (ст. 9–10). И еще мог бы всякий без труда собрать многие черты, которыми в древних изображаем был для нас Христос. Но чтобы множеством примеров слово наше не казалось отвлекаемым от приличествующего, мы, опустив все остальное, скажем следующее: нам во всяком случае должно будет выбрать одно из двух: или совсем уничтожить тех, чрез коих оное совершилось, считая прообразы не очень безупречными, если те разумеются, как происшедшие от подобных нам людей, или же, утверждая, что Дух всегда преобразуется в наш вид, по необходимости признать, что Он преобразовался не когда и в Кира, не ведавшего Бога; ибо ему сказано: хотя ты не знал Меня (Ис. 45, 5). Если же уничтожать действительность прообразов, то и Аарон будет, пожалуй, только тенью, и Зоровавель Салафиилев, и Иисус Иоседеков, великий священник, будут представлять собою одни только пустые имена.
7. Но я думаю, что убеждаемые здравым рассудком скорее согласятся со справедливостью той мысли, что Мелхиседек был человек, царствовавший в городе Салиме. Образом же Христа делал его Павел, имевший тонкий ум для духовных созерцаний (Евр. 7, 1 и дал.). Восстававшие же против сего потом тем не менее говорят, что Мелхиседек не был человеком, но что напротив был Дух Святый, или другая какая–либо сила из вышних и небесных, имеющая служебный чин. Так угодно думать некоторым, но мы необходимо должны сказать, что они погрешают вдвойне: с одной стороны, Божественное и неизреченное естество Духа низводят до неприличествующего ему образа, а с другой — рожденное и сотворенное создание безрассудно возводят к славе, его превышающей. Каким образом? — об этом я скажу сейчас. О Мелхиседеке написано, что он