— А в последний раз?
— Вы имеете в виду, когда он позвонил?
— Именно.
— Примерно около четверти двенадцатого, как раз незадолго до того, как вы вернулись вдвоем. Вот тогда он и сказал, что заскочит, чтобы забрать.
— А он совсем ничего не сказал о том, что это могло быть? Ну, там, деньги, или безделушка какая-нибудь, или что еще из одежды, или…
— Нет.
— И он не оставил ни своего имени, ни номера телефона, по которому с ним можно было бы связаться?
— Нет. Я его попросила назвать имя, чтобы я могла передать ей то сообщение.
— Шарлен, а какой у него был голос?
— Ну-у… я не знаю…
— Ладно, тогда скажи, как звучал его голос. Какой это тип голоса? Старый или молодой, или…
— Ну-у… я правда не смогу этого сказать. Я имею ввиду, что на слух он мне не показался по-настоящему взрослым. Вот. Я хочу сказать, не таким взрослым, как вы или мой отец.
— Вот оно что…
— Но на мальчика он тоже был не похож. Если это именно то, о чем вы меня спрашиваете.
Где-то в глубине студенческого городка зазвенел громкий звонок. Ученики вбегали в учебный корпус через бордовую дверь. Двери на разных корпусах, на что я сразу же обратил внимание, были выкрашены в разные цвета. Школа эта была для одаренных, но по-видимому, было все-таки немаловажно использовать этот цветовой дверной код, чтобы ученики могли бы с легкостью находить свои аудитории. Мой компаньон Фрэнк по своему неподражаемому обыкновению как-то раз заявил, что здесь, в штате Флорида, школа для одаренных сравнима если только со школой номер 600 в Нью-Йорк Сити. Я не знаю, что это за школа, но подозреваю, что школа 600 предназначена для умственно отсталых детей.
— Мне пора на урок, — сказала Шарлен.
— Постой, еще всего несколько вопросов, — удержал ее я.
— Ну ладно, но только мне правда надо…
— Элисон сильно кашляла вчера вечером?
— Элисон? Нет. И кто только вам сказал такое?
— Ты давала ей никвил, чтобы она уснула?
— Нет. В десять часов я налила ей молока и дала к нему несколько крейкеров. Викки сказала, что Элисон может зажержаться подольше у телевизора и посмотреть ее любимое шоу, но она попросила меня уложить Элли спать, как только программа закончится. Вот я ей и дала сначала молока с крейкерами, а потом уложила в постель.
— Но без никвила?
— Без.
— И кашля никакого тоже не было.
— Совсем никакого.
— А ты не говорила Викки ничего о том, что у Элисон может подняться температура?
— Нет, а почему я должна была ей об этом говорить?
— А ты рассказала ей о всех тех звонках?
— Ну разумеется, конечно.
— Шарлен, — сказал я, — большое тебе спасибо. Тебе лучше поспешить теперь, ведь ты не хочешь, чтобы тебе записали опоздание?