— Если я вообще останусь здесь, — сказал Маршалл. — Я не планировал возвращаться обратно раньше следующего понедельника, по после всего, что произошло… — он энергично замотал головой.
— Хотите прервать свой отпуск, да?
— Может быть.
— Да-да, — согласился Блум и понимающе кивнул. — Кошмарный случай. Ну, мне пора, — наконец сказал он. — Пока, Мэттью. Звони, если что.
— Обязательно, — пообещал я.
Блум сделал приветственный жест рукой, улыбнулся на прощание и торопливо зашагал к тому месту на стоянке, где его дожидалась полицейская машина.
— Мистер Хоуп, не могли бы вы уделить мне немного времени? — обратился ко мне Маршалл. — Или вы, наверное, очень спешите?
— Я никуда не спешу, — ответил я.
— Тогда я провожу вас до машины.
Мы двинулись в направлении стоянки. Вокруг завывал ветер.
— Я хотел сппросить вас… — нерешительно проговорил Маршалл и замялся. — Вот в газетах писали о том, что вы регулярно встречались с Викки…
— Ну, это не совсем так.
— Как бы то ни было, — продолжал Маршалл, — это не мое дело. Мне хотелось сказать вам — в свете всего произошедшего — все-таки хорошо сознавать, что в жизни у Викки был еще кто-то, кому она могла доверять. Вы были на премьере?
— Нет, я смог попасть туда не раньше воскресенья.
— «Зеленый уголок», так кажется называется то местечко?
— «Зимний сад».
— Ну и как она пела?
— Не очень.
«Гиа» была все на том же месте, где я припарковал ее, у самой чугунной решетки, уже развернутая в сторону дороги. В штате Флорида при регистрации автомобиля выдается лишь одна табличка с номерным знаком, которую надлежит укреплять сзади. Ежегодно таким образом штату удается сэкономить уйму денег, но в то же время, из-за подобного нововведения место для переднего номера остается пустым. Это место на своем автомобиле я заполнил тем, что укрепил там металлическую табличку с надписью: «Уж лучше быть моряком». Маршалл остановился у моей «Гии», взглянул на эту надпись и сказал:
— А вы ходите на яхте, да?
— Да, — согласился я.
— И я тоже. Я в прямом смысле балдел от той пары дней, что мне удалось провести на воде, — он опять покачал головой, — так значит, в тот вечер она пела ужасно, вы это имели в виду?
— Да, боюсь, что так.
— Ну конечно, в этом и есть вся ее натура. Я сам любил Викки до смерти, но вот голос у нее был такой, какой иногда бывает при сильном насморке, монотонный, навязчивый и чертовски раздражающий. Мне пришлось приложить все свои знания, выложиться на все сто, чтобы заставить его зазвучать, вы ведь понимаете, что я имею в виду? Но зато уж с внешностью у нас проблем не возникало, в то время она была действительно великолепна. На фотографии, что я выбрал для конверта альбома «Безумие» — это был самый первый наш альбом — так вот, я облачил ее в такое красное с блестками платье с вырезами — сверху — почти до талии, а снизу — примерно до середины бедра. У нее была просто потрясающая по красоте своей грудь, и мы показали и ее тоже, как есть почти до самых сосков, и вы уж можете мне поверить, что ноги были тоже никак не хуже, то была захватывающая дух фотография; а фотограф, что снимал Викки, в сороковых и начале пятидесятых годов работал для самого журнала «Лайф». Ведь вы понимаете, мистер Хоуп, мы же пытались продавать в ее лице молодость и секс, ощущение необузданной дикости, и, знаете, наверное, безумия. Викки в том красном платье, с откинутой назад головой, с широкой улыбкой на лице, одна рука на бедре, много-много груди и ног… Мы пытались сделать ее символом того звука, что я создавал в студии, переделывая ее голос. В ход тогда шли все профессиональные хитрости, на какие я был только способен, но в конце концов мне все же удалось сделать так, чтобы «Уит» зазвучали словно это были «Битлз» и «Роллинг Стоунз» в одном лице! И все тогда поддались на этот студийный трюк, и уж поверьте мне, на нас обрушился целый шквал чертовых звонков — телешоу, ночные клубы, Лас Вегас, Нью Йорк, концертные турне, — всем хотелось, чтобы Викки вышла на сцену, но вот в этом-то и была полная безнадега, гарантированный провал. В мгновение ока это стало бы концом певческой карьеры Виктории Миллер, это был бы всеобщий облом, в том числе и конец группы «Уит», и вообще все это стало бы заключительным аккордом того грандиозного и сверкающего праздника, — Маршалл снова покачал головой. Все это было сказано им с таким напором и настолько быстро, что у меня — как ни странно аж дух захватило.