— А что все-таки с тем дедом? — спросил Стас. — По дороге видел — он вообще странный.
— Баба померла, с тех пор такой.
— А почему баба померла?
Миша махнул в сторону дома на холме:
— Да Жрец… Ладно, неважно!
От него повеяло неуверенностью, и Стас спросил:
— А не надорвешься?
— Нет, оно не так уж… Вот когда я однажды болванку чугунную попытался, за поселком на машинном дворе нашел, вот тогда — ого, на неделю слег!
Не переставая болтать, Мишка опять стал рядом со Стасом, поднял руки.
— А еще интересно — мой дар только на… как сказать… на неживые предметы действует, то есть эту… органику не могу толкать, вот засада, а? А то б я людишек, касовцев этих — туда, сюда! Смотри, попытаюсь сейчас эту дуру наискосок, так сильно, чтоб в верхнюю часть стены вмазала.
Он напрягся…
Но за миг до того, как Мишка опять применил свой дар, что-то произошло.
Оба ощутили хлопок — не слышный, хотя и гораздо мощнее того, который происходил в момент срабатывания Мишкиного дара — словно невидимый великан ударил в ладоши.
Эпицентр возмущения был в стороне занятого аномалами дома. Подогнулись колени, Стас едва не упал. Мишка крякнул, руки повисли вдоль тела, словно к ним прицепили пудовые гири.
— Не вышло… — пробормотал он, болезненно морщась. На лбу опять выступил пот. — Что это было? Из меня… вроде щас все силы из меня вышли.
Со стороны дома донесся приглушенный крик.
— Это Яна! — Преодолев слабость, Стас сорвался с места.
Она сидела под дверями на поленнице, сжавшись, обхватив колени руками, уткнувшись в них лицом, и слегка раскачивалась, как дед Савва у колодца. Взбежав по склону холма, Стас подскочил к ней, схватил за плечо:
— Что?!
Яна подняла голову — бледная, осунувшаяся. Слабо показала на дверь.
— Это Жрец, он просто…
— Артур?!
Стас ворвался в дом, окинул взглядом кухню. Ксюха стояла у горячей печи с чугунком, Артур сидел на лавке у стола. Стас шагнул к нему, сжав кулаки:
— Что ты сделал?!
Ксюха, быстро поставив чугунок на пол, в один прыжок оказалась между ними, приняла боевую стойку, и у Стаса закружилась голова — он ощутил выбор, который Ксюха пыталась сделать, в виде двух наложившихся друг на друга отчетливых желаний: ударить рукой… или своим даром, электричеством…
Артур даже не встал с лавки. Когда он заговорил, в доброжелательном голосе его была легкая усталость и, совсем немного, снисходительность:
— Нам нельзя ссориться. Все успокойтесь, я объясню. Маг… Амазонка, прекрати, пожалуйста!
Она опустила руки, Стас разжал кулаки. Зло глянув на обоих, вышел вон. Яна еще сидела, но опустила ноги на землю, распрямила спину. По склону поднимался запыхавшийся Мишка.