На втором этаже Егерь отпер дверь и первым вошел в комнату. Державшийся позади Васяня явно побаивался одержимого. Подойдя к кровати, Егерь склонился над лежащим там человеком. Маг был одетый, в обуви, глаза закрыты, а рот, наоборот, приоткрыт. Егерь несколько раз несильно хлестнул его по щекам, приводя в сознание. Приблизившийся Васяня отшатнулся.
— Ты че, а если очнется?!
— Это нам и надо, — буркнул Егерь. — А как его еще отсюда вывести? Ты не бойся, то, что я в чай подлил, соображалку сильно гасит. Да и дар у пацана неопасный, так что все нормально.
Стас замычал, попытался сесть. С трудом разлепил веки и мутным взглядом скользнул по мужчинам у койки.
Курьер приободрился и даже помог поднять «клиента». Поддерживая Стаса с двух сторон, они сошли по лестнице. Аномал едва переставлял ноги, голова болталась, он сильно навалился на плечо Егеря.
В холле дежурная уставилась на них, и Егерь, подпустив в голос раздражения, буркнул:
— Ну ты нажрался! Молодой, не умеешь пить, а туда же…
Дежурная презрительно скривила губы, уткнулась в телевизор и больше в их сторону не глянула ни разу, даже когда они вывалились наружу и дверь со стуком захлопнулась.
Когда Васяня открыл заднюю дверь фуры, изнутри потянуло морозом. Он запрыгнул и протянул руку:
— Давай! Сможешь?
Егерь подхватил Стаса под мышки, приподнял — тот что-то невнятно проворчал. Пришлось покрепче сжать зубы, когда сквозь созданный таблетками заслон пробилась боль в левом плече. Васяня поднатужился, принимая живой груз, и удивленно сипнул:
— А тяжелый же, блин! Худой, а весит как… его знает что… Ну ты сила, дед, в натуре, как его поднял?
Наконец все трое оказались в кузове. Егерь огляделся — местечко было то еще. Вдоль стен тянулись облепленные инеем стеллажи, между ними на крюках висели освежеванные коровьи туши без голов и ног. Каждая крепилась двумя цепями, одна шла к крюку в потолке, другая — к полу, чтоб не раскачивались в дороге.
Васяня показал:
— Вон, ватники на крючках, один тебе, другой на этого колдуна наденем.
Голос в кузове звучал гулко. Курьер волновался, поэтому не умолкал, молол всякую ерунду, пока Егерь одевался и напяливал ватник на бесчувственного «колдуна».
— Егерь, да? — бормотал Васяня, когда они волокли Стаса между тушами. — Я про тебя слыхал, да че там — все слыхали. Силен ты, э? Охотник, мать твою, молодцом!
Туш было много, причем чем дальше — тем больше, целый лес мороженого красно-белого мяса, обтягивающего кривые ребра. Стоило отойти немного от дверей, и вход пропал из виду. Егерь неодобрительно оглядывался, ему здесь не нравилось. Мороз, темнота, задубевшее мясо на цепях… Дыхание вырывалось изо рта облачками пара, под сапогами поскрипывала колючая снежная пыльца. Стоило задеть тушу, и она начинала покачиваться. Цепи дребезжали за спиной, а спереди доносилось едва слышное гудение.