— Все еще спит, — пожаловалась она. — Представляешь? Я посчитала: за эти сутки — уже семнадцать часов. Это же вредно!
— Но Мишка гоняет ее делать зарядку каждый раз, как просыпается. И сам с ней делает. По-моему, она не растолстела за эти месяцы. И пролежней, наверное, нет, а?
— Откуда знаешь насчет пролежней? — хмыкнула Яна.
Стас пожал плечами и прикрыл глаз. Девушка добавила:
— Она стала более странная, чем раньше.
— А по-моему, обычная, — возразил он.
— Да нет же, говорю тебе! Теперь иногда рассказывает такие вещи… Говорит, что видит другие места, понимаешь? Очень чудные.
— Ну так это же в снах других людей. Сама знаешь, иногда что-то как приснится.
— Нет-нет, не во снах. Она утверждает, что видит… ну, вроде другие миры. Параллельные, что ли. Может путешествовать по ним, потому что теперь научилась проникать в грезы людей или существ, которые в тех мирах живут.
— Да брось, это она не всерьез.
— Не знаю, не знаю.
Яна замолчала, Стас тоже молчал, ощущая ее беспокойство и желание поделиться чем-то… Наконец она не выдержала:
— А Борька уже может перемещаться на два метра. Даже немного больше. По-моему, он немного отошел от смерти Ксюхи, только стал еще более нелюдимым. Молчит почти все время.
— Почему ему надо было отходить?.. — начал Стас и запнулся.
— Ты что, не знал? — удивилась Яна. — Ну, ты даешь, Капитан! Все вы, мужики… дубы.
— Хочешь сказать, он в нее влюблен был?
— Ну, конечно.
Для Стаса это было неожиданностью, и он не нашелся что сказать.
— А Мишка вчера гвоздь в стену амбара так загнал, что мы его и не нашли, — продолжала она. — Так что его дар тоже растет. А ты? Как у тебя?
Стас знал: собственный дар Яны отличался от других. Не только необычностью — в том смысле, что это был некоторым образом метадар, способный влиять на все остальные, — но еще и тем, что она сама практически не контролировала его. До сих пор лишь Жрецу удалось влиять на способность Тьмы к «подавлению». С момента его гибели дар никак не проявлял себя, не усиливался… Яна просто не умела включать его, задействовать по собственному желанию.
И она, кажется, ревновала. К способности Бори исчезать, мгновенно окутавшись мутными, неприятными с виду тенями, на которые лучше было не смотреть, потому что после этого раскалывалась голова. Исчезать и тут же появляться где-то неподалеку — пока еще неподалеку, но с каждой неделей немного дальше от места исчезновения. Ревновала к снам Алены, к ее нереальным, фантастическим мирам, а еще — к медленно, но неуклонно возрастающим «швырятельным» возможностям Мишки…
Чтобы показать свою солидарность, чтобы Яна не расстраивалась лишний раз, Стас ответил: