УАЗ почти поравнялся с ними, и Яна прикрыла калитку. Льющийся из дома свет озарял мужчину лет пятидесяти, с круглым животом, в спортивках с пузырями на коленях и грубом свитере.
— Нам Петя сказал, что к тебе можно обратиться.
— Да какой Петя? А, толстый! С чем обратиться?
— Нам надо на ту сторону. Мы заплатим.
Яна вышла из-за Стаса, и Гриша вылупился на ее ноги. И снова Стас ощутил всплеск эмоций — неприятный, нечистый, словно клубы дыма от горящей мусорной кучи. Стало противно: это было не вожделение, с каким мужчина смотрит на красивую девушку, а животная похоть.
Из глубины дома донесся скрипучий женский голос. Гриша с заметным усилием отвел взгляд от Яны.
— На ту сторону им… Ну, завтра заходите.
— Нет, нам этой ночью надо.
Хозяин хмыкнул с недовольством:
— Ночью! Вот прямо так ночью?
— Этой ночью, — твердо повторил Стас.
Жадность, алчность…
А потом он увидел цифру: четыре.
— Четыре штуки, раз этой.
Стас прищурился. Он знал, что Гриша назовет именно эту сумму! Впервые он не просто ощутил эмоции или смутные намерения собеседника, но понял нечто более конкретное.
— По тысяче за человека дадим.
— Да ты че — по тыще! Охренел, пацан? Тут перед выборами знаешь какой шухер? Пограничники туда-сюда шастают, всех проверяют.
— Хорошая сумма — две тысячи долларов, — сказал Стас, ощущая, как жадность борется в Грише… с еще большей жадностью.
Снова из дома донесся голос — женщина окликнула хозяина, брюзгливо спрашивая, чего он торчит на улице.
— Заткнись! — приказал он, не оглядываясь, снова прилипнув взглядом к ногам Яны. — Ладно, в час ночи подваливайте.
Гриша собрался уйти, и тогда Яна сказала:
— Григорий, а нам нельзя у вас подождать? Мы очень устали, хотим немного отдохнуть.
Похоть, жадность, недовольство — посторонние в доме…
— Раз подождать, тогда по тыще сто, — отрезал Гриша.
Пришлось согласиться, и хозяин повел их в дом. Когда закрыл входную дверь, в глубине дома раздалось:
— Кого это ты привел?!
— Пасть заткни! — гаркнул Гриша в ответ.
В доме было полутемно и воняло кислятиной. Потертые ковровые дорожки, скрипучие двери, темная мебель… Гриша все время пялился на Яну. Перед лестницей, ведущей на застекленную веранду второго этажа, протянул Стасу руку:
— Деньги давай.
— Все получишь, когда поможешь нам, — сказал Стас.
Он чувствовал, что проводник вроде бы не собирается их обманывать, но какие-то смутные мыслишки шевелились у того в голове, и рисковать не хотелось.
Гриша разозлился:
— Тогда валите на хрен! Может, у вас и денег нет, отвернешься — хату обчистите.
Стас слишком устал, чтобы спорить. Чтобы поскорей покончить с этим, он просто показал пачку купюр. И тут же от собеседника пахнуло теплой затхлой волной: