Рядом со мной сидела какая-то женщина, а насупротив на лавке Двое мужчин. Вскоре на соседних станциях вылезла сперва женщина, а потом мужчина, и мы остались вдвоем. Мой попутчик был не старым человеком с эдакой красивой бородкой и ласковым лицом.
Поглядел он на меня, поглядел да и вежливо спрашивает:
- До самой столицы ехать изволите?
- Да, - отвечаю, - в Белокаменную.
- Вы там постоянно проживаете?
- Нет, - говорю, - я отродясь в Москве не бывала, а еду по своему женскому делу.
- Стало быть, вы насчет здоровья?
- Странные вы говорите вещи. Я, слава те Господи, болезней не знаю. А просто собралась замуж и еду к столичным портнихам приданое шить. Ведь московские мастерицы, поди, не чета нашей провинции.
- Это вы правильно говорите, наши портнихи - хоть куда!
На всякую угодят.
- Вот так мне про них и говорили. Я и везу шелка и сукна свои, а за фасон заплачу, что полагается.
- Вы где же в Москве пристанете? У родных или знакомых?
- Нет, в Москве у меня нет никого. Но мне говорили, что все гостиницы на вокзал рабочих своих посылают, а те зазывают к себе публику.
- Это точно. К каждому поезду выезжают гостиницы, кто в карете, а кто в моторе. А только экономный человек на их удочку не идет. В самой завалящей гостинице гони за номер рубля два, а то и три, а уезжать станете - так на вас налетят, как вороны: и горничная, и лакей, и коридорный, и посыльный, и швейцар.
Каждому суй в руку на чай, а там, глядишь, и вскочит тебе номер вдвое.
- Что поделаешь, - говорю, - не на улице же ночевать.
- Известное дело, не на улице. А только немало есть в Москве честных людей, что в квартире своей сдают комнату-другую для приезжей публики; оно и не так накладно: за целковый можете получить хорошую комнату с мягкой постелью. Опять же при отъезде "на чай" никому давать не надо. Да вот, хотя бы у моего брата постоянно приезжие бывают. И публике удобно, и ему доход.
Между прочим, позвольте представиться. Я Иван Иванович Зазнобушкин, - и он, встав, протянул мне руку.
- Очень, - говорю, - приятно. Я Настасья Петровна Брыкина, владею трактиром в Вышнем Волочке.
Поглядела я на него, поглядела, и очень уж его личность показалась мне симпатичной, к тому же и фамилия такая чувствительная.
Подумала да и говорю:
- Может быть, вы, Иван Иванович, поможете мне у брата устроиться?
- Отчего же. С превеликим удовольствием: и вам одолжение сделаю, и брату заработать дам. Он человек женатый, смирный и вообще честный человек.
За такими разговорами стали мы подъезжать к Москве. Гляжу из окна, а дороги во все стороны идут, и на каждой по поезду, то по товарному, то по пассажирскому. А наш поезд - хоть бы что, так и задувает.