Генерал протянул Льву папку. Тот тупо смотрел на нее несколько секунд, пытаясь сообразить, что от него требуется. Почему ему дали это? Что бы в ней ни было, ему на нее плевать. Лев вздохнул, заставляя себя прочесть дело. Внутри лежала черно-белая фотография девочки. Она лежала на спине, на черном снегу. Черный снег… черный оттого, что пропитался кровью. Создавалось впечатление, что девочка кричит. При внимательном рассмотрении обнаружилось, что во рту у нее что-то было. Нестеров пояснил:
— Ее рот забили землей, чтобы она не могла позвать на помощь.
Пальцы Льва, сжимавшие фотографию, дрогнули, и все мысли о Раисе, о родителях, о себе самом вылетели у него из головы — он смотрел сейчас только на рот девочки. Он был широко раскрыт и полон земли. Лев перевел взгляд на следующий снимок. Девочка была обнажена: кожа в тех местах, где оставалась неповрежденной, была белее снега. А вот грудь и живот были изуродованы. Он принялся быстро перебирать снимки, один за другим, но видел теперь не девочку, а маленького сынишку Федора, который не был раздет догола и у которого не был вспорот живот, мальчика, рот которого не был забит землей. Мальчика, который не был убит. Лев положил фотографии на стол. Он ничего не сказал, глядя на дипломы, висящие на стене.
Тот же день
Два происшествия — смерть маленького сына Федора и убийство этой девочки — не имели между собой ничего общего. Это было невозможно. Их разделяло несколько сотен километров. Это была всего лишь злая ирония судьбы, и не более того. Но Лев совершил непростительную ошибку, с ходу отвергнув выдвинутые Федором обвинения. Вот здесь, перед ним, был ребенок, убитый тем же способом, который описывал и Федор. Значит, это вполне возможно. Лев не знал, что на самом деле случилось с сыном Федора, Аркадием, потому что не удосужился осмотреть тело мальчика. Не исключено, что произошел несчастный случай. Или же дело замяли. Если верно последнее, тогда самого Льва использовали в спектакле по сокрытию преступления. И он, не рассуждая, сыграл свою роль — высмеивал, запугивал и угрожал несчастной, скорбящей семье.
Генерал Нестеров откровенно поведал ему подробности убийства, называя случившееся именно так — убийством — и не выказывая желания представить его чем-либо иным, кроме жестокого и кровавого преступления. Его откровенность очень не понравилась Льву. Как он может демонстрировать подобную холодность? Ежегодная статистика по его управлению должна была подтвердить то, что предопределено заранее: снижение уровня преступности и рост социальной гармонии. Хотя население городка существенно увеличилось за счет восьмидесяти тысяч сорванных со своих мест рабочих, преступность была обязана пойти на убыль, поскольку теория утверждала, что раз работы стало больше, то и справедливости тоже, а эксплуатации человека человеком — наоборот, меньше.