Это было похоже на удар кулаком в лицо. Голова его запрокинулась назад, ноги оторвались от земли, и несколько мгновений он летел по воздуху. Когда его ступни коснулись земли, ноги его подогнулись и он рухнул ничком — оглушенный настолько, что даже не выставил руки перед собой, — зарывшись лицом в снег. Мгновение он лежал неподвижно, не в силах осознать, что с ним произошло. Рот у него был забит грязью, слюной и кровью. Он осторожно поднес руку в варежке к губам. Зубы на ощупь были грубыми и шершавыми, словно засыпанными песком. И между ними зияла дыра. У него был выбит зуб. Заплакав, он сплюнул на снег и начал копошиться в снежном крошеве, пытаясь найти свой недостающий зубик. Почему-то сейчас он не мог думать ни о чем другом, его волновало только это. Он обязательно должен найти свой зуб. Да где же он? Но на белом снегу Аркадий никак не мог его отыскать. Зуб пропал. И его терзала не боль, а душил гнев на подобную несправедливость. Неужели он не может выиграть хотя бы один-единственный раз? Он же победил по-честному! Неужели его брат не смог смириться с этим?
Жора подбежал к брату. Не успел комок из грязи, льда и камней вылететь у него из рук, как он уже пожалел о своем решении. Он окликнул брата, желая предупредить его, чтобы тот успел уклониться. Но Аркадий обернулся и получил снежок прямо в лицо. Вместо того чтобы помочь брату, он словно специально подставил его под удар. Подбежав ближе, Жора увидел кровь на снегу, и его едва не стошнило. Это его рук дело. Он превратил игру, которой наслаждался от души, как и всем остальным, в нечто совершенно ужасное. Ну почему он не мог позволить своему младшему брату выиграть хотя бы один раз? Он взял бы реванш завтра, и послезавтра, и на следующий день. Он готов был сгореть со стыда.
Жора упал на колени рядом с Аркадием и неуверенно положил руку ему на плечо. Но младший братишка стряхнул его руку, подняв на него покрасневшие заплаканные глаза. С окровавленным ртом он походил на маленького затравленного зверька. Аркадий ничего не сказал. Лицо его исказилось от ярости. Пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги.
— Аркадий?
В ответ братишка заплакал, издавая какие-то нечеловеческие, животные звуки. А Жора видел лишь ряд перепачканных зубов. Аркадий повернулся и побежал прочь.
— Аркадий, подожди!
Но Аркадий не стал ждать — он не остановился, не пожелал выслушать извинения старшего брата. Он бежал изо всех сил, то и дело ощупывая языком дырку в передних зубах. Касаясь кончиком языка кровоточащей десны, он надеялся, что больше никогда не увидит своего брата.