— Что ты здесь делаешь? — промямлил он.
— Не хочешь впустить меня в дом? — холодно поинтересовалась Брук. — Я жду тебя здесь уже пару часов.
— Конечно. Прости… — Дэн с трудом отпер дверь и посторонился.
Брук прошла мимо него, включила свет и сняла плащ. Он вошел следом за ней, закрыл дверь, отрезая доступ возможным свидетелям сцены, которая сейчас непременно будет, и Брук повернулась к нему.
— Где ты был?!
— Мы с Жаком… — пробормотал Дэн, невольно дыхнув на Брук. Она поморщилась и помахала ладонью перед носом, разгоняя алкогольное амбре. — Что ты здесь делаешь? — спросил Дэн. По всему выходило, что Брук должна быть уже в Бостоне, а вовсе не в его квартире.
— Да ты и пьян к тому же!
— Брук, но ты же улетела…
— Хватит, Дэн. Ты больше не можешь мне указывать, что делать!
— Почему? — поинтересовался он.
— Я больше не твоя подопечная! — заявила Брук, уперев руки в бока.
Он ничего не понимал. При чем тут это и почему в голосе Брук явственно звучат обвинительные нотки?
— Ну и что? — осторожно поинтересовался Дэн.
Осторожность тут не помешает, поскольку он уже знал, что за адское пламя скрывается под этой ангельской внешностью.
— А то, что теперь я могу делать все, что мне заблагорассудится: ходить по магазинам, лететь в Бостон или остаться здесь! Но ты… ты хорош! Едва я за порог, как ты тут же пустился во все тяжкие! Наверняка сначала бросился к ней, а потом на радостях напился в какой-нибудь забегаловке!
— К кому?! — Дэн потряс головой.
— К Наде!
К Наде? К какой Наде? Дэн снова потряс головой, чтобы лучше соображать. Брук обвиняет его, что, едва она за порог, он тут же бросился к Наде, а потом на радостях от ее отъезда напился в стельку?! Похоже, что, пока они с Жаком накачивались виски, мир успел перевернуться с ног на голову!
Дэн понял, что у него остался только один выход, чтобы во всем разобраться, и бросился в ванную. Брук неотступно следовала за ним, пока он добирался до душа, и даже когда он залез под ледяные струи прямо в одежде, она стояла рядом и пилила… пилила его, как заправская жена! Его губы помимо воли расплылись в широкой идиотской улыбке. Это было прекрасно — то, как она его пилила. Она ревновала, это очевидно, а если ревновала, значит, она к нему не равнодушна и ее покорность и отъезд — мнимый отъезд! — всего лишь предоставление возможности такому идиоту, как он, принять собственное решение.
Дэн сунул в рот зубную щетку. Как будто ему нужно было давать эту возможность… Как будто ему можно давать подобную возможность. Он столько дней старательно все портил, чтобы показать, что перспектив у них нет: был холоден, груб и равнодушен, хотя эта игра давалась ему ценой невероятных усилий, а Брук взяла и одним только поступком перечеркнула все его благие намерения, которыми, как оказалось, действительно была вымощена дорога в ад, в его собственный, личный ад. Он был так счастлив, что Брук вернулась!