— Но это не принесло тебе счастья?
Барт криво усмехнулся.
— Нет, Деби, не принесло. А ты?
— Я? А что я?
— Ты счастлива?
Она мгновенно насторожилась, решив уйти от прямого ответа.
— Счастье — понятие относительное, Барт.
— Забыла о правилах нашей игры, Деби? — упрекнул ее Палмер, останавливая машину на пятачке, за которым простирался пляж с набегавшими на него волнами. — Впрочем, другого я и не ожидал. Тебя необходимо силком заставить смотреть правде в глаза, сама не отважишься… Ну да ладно. Я тебя прекрасно понимаю, ибо сам точно такой же. Но только не сегодня. Клянусь, ты не услышишь от меня ничего, кроме правды.
— И да поможет мне Бог? — попыталась пошутить Дебора, в душе заранее опасаясь услышать ту правду, которой лучше, спокойней не знать вообще.
Улыбка, полная иронии, появилась на лице Барта.
— Думаю, помощь Всевышнего мне наверняка потребуется… Давай пройдемся немного, подышим свежим воздухом.
Палмер выключил мотор, вытащил ключи зажигания и выбрался из машины. Дебора вздохнула с некоторым облегчением, так как сидеть почти вплотную рядом с ним уже являлось нелегким испытанием.
Дул сильный ветер, но было тепло. Волосы сразу растрепались, подол платья облепил колени. Барт стоял у кромки воды, раскинув руки, словно приглашая ее в свои объятия. Деби нарочито замешкалась, делая вид, будто не заметила красноречивый жест.
Он пожал плечами, сунул руки в карманы джинсов и, повернувшись, зашагал по узкой полоске пляжа.
Прямая спина, могучие плечи, под легкой рубашкой ветер четко обозначил каждый мускул. Хочешь не хочешь — залюбуешься.
— Постой! — крикнула Деби, обнаружив, что ей вряд ли удастся догнать его. Высокие каблуки вязли и проваливались.
Барт остановился, подождал, пока она снимет туфли. Но даже босиком ей с трудом удавалось передвигаться.
— Подойдем ближе к воде, — предложила Дебора. — Там песок потверже.
Наконец они зашагали рядом, оба упорно глядя себе под ноги.
— Ну так что молчишь? — произнес Барт. — Скажи-ка все-таки честно… Ты счастлива?
Снова увертываться Дебора не решилась.
— За последний год мне грех жаловаться. Но я не уверена, была ли по-настоящему счастлива когда-нибудь вообще.
— Брось, Деби. Ребенком — наверняка была. Ведь ты имела все.
Она отрицательно покачала головой.
— Если подразумеваешь материальную сторону, возможно ты и прав, но я была ужасно одинокой. После смерти матери отец работал по двадцать часов в день, ему было не до меня. А моих нянек меньше всего заботило психологическое состояние девочки, отданной им на попечение.
Барт сделал несколько движений, имитировавших игру на скрипке, мол, пой, ласточка, пой свою жалобную песню. Деби размахнулась изо всей силы и ударила туфлей его по руке.