Поболтав немного, Алиса стала прощаться.
При расставании Билл не мог удержаться от комплимента:
— Природа не ошиблась в вас, дорогая Алиса, вы как необыкновенный цветок. В вас все гармонично.
Алиса даже не нашлась, что ответить.
«Какой-то странный продюсер, просто чудак», — подумала она, спускаясь на скоростном лифте.
После ее ухода Билл несколько минут сидел в оцепенении, но потом, опомнившись, бросился к цветам.
— Так, что вы мне расскажете, приятели, про красавицу-смуглянку, — ласково спросил он и… ошеломленно замер. Самописцы просто сошли с ума! Цветы «опознали» Алису.
Громче всех «кричали» орхидеи.
До этого они с Мариной впускали по очереди в комнату посторонних людей, и цветы «молчали». Сейчас же кривые самописцев сделали такой скачок, что сомнений не оставалось.
Теперь предстояло выяснить, что же плохого сделала Лиса в этом помещении, возможно, она… Билл отгонял от себя эти мысли. Ему не хотелось верить. Лиса словно заколдовала его.
Ален с Биллом долго обсуждали, мог ли цветок ошибиться.
Марина старалась сохранять нейтралитет и спокойствие, чтобы не выглядеть в их глазах ревнивицей.
— Но с твоим цветком не пойдешь в полицию, — вступила она в разговор, услышав, как Билл, хотя и не настроенный против Лисы, все же защищает свой эксперимент.
— Вы ведь и не ставили передо мной задачу засадить Лису за решетку, а только хотели, чтобы я навел вас на след, — ответил Билл.
— Это так, — согласилась Марина.
— Теперь надо действовать. Однако не думаю, что она могла сделать что-нибудь серьезное. Слишком расчетлива. — И, многозначительно посмотрев на Алена, с восхищением добавил: — А красива-то как, черт побери!
Ален недовольно отвел глаза и предположил:
— А что, если она пыталась задержать Катю на время, заперев в квартире, или что-нибудь в этом духе?
— Не могла же она спрятать ее на столько дней под замок, — резонно возразила Марина.
— Лиса волновалась, что Катя ее опережает, просила посодействовать, вмешаться в решение жюри, надавить… но я не предполагал, что…
— Что Катя твоя дочь, — с упреком закончила фразу Марина, удивившись такой откровенности Алена.
— Я не предполагал, — медленно чеканил Ален, как бы выражая мысли вслух, — что она способна причинить вред своей коллеге. Ведь она сама перенесла столько невзгод.
— Раз у нее такая тяжелая жизнь, она достойна снисхождения, господа присяжные, — горько пошутила Марина и уже серьезно добавила: — Я считаю, что нужно найти способ заставить полицию допросить ее еще раз.
— Пока я сам не поговорю с Алисой, о полиции не может быть и речи, — твердо заявил Ален.