В этот момент свет моргнул и через секунду вовсе потух. В комнате стало почти темно, так как окон не было. А имелись лишь вентиляционные отверстия под самым потолком.
За стенами громыхал нешуточный дождь. Начиналась гроза.
Саша вздрогнула от резкого удара грома.
Максим посмотрел в её сторону.
— Неужели, ты ещё и грозы боишься? — спросил он.
— Нет! Наоборот люблю. Только когда я в теплом уютном месте. В детстве мы любили наблюдать за грозой. Вставали тихонько с постелей, и могли целую ночь просидеть у окон. Если воспитатель не приходил и не загонял нас обратно в постель, — сказала Саша, улыбнувшись воспоминаниям. Затем испуганно замолчала, поняв, что сильно разоткровенничалась и сказала лишнего.
— Воспитатель?
Саша наклонила голову и тихо прошептала:
— Хмм… ну да. Я ведь в детском доме росла.
— Ты сирота? — так же тихо спросил он.
— Не совсем… Точнее сирота при живых родителях, — иронично бросила Сашка. Хотя в голосе все же мелькнула скрытая боль. — Они меня бросили, когда мне пять было. Уехали в Италию на ПМЖ. Не хотели упустить такой шанс, а ребенка пристроить негде было. И взять собой тоже не могли.
— Сволочи, — не сдержался Макс.
— Да, ладно. Это давно было.
Саша сама не понимала, как разоткровенничалась с ним. Ведь никому до этого не рассказывала. Ни одной душе. Все в себе держала. Даже с психологом интерната отказывалась родителей обсуждать. Проще было делать вид, что её это нисколько не волнует. А тут так душу оголила практически перед незнакомым парнем.
— Я тоже рос без родителей. Они погибли, когда мне было два года. Я и не помню их. Правда, меня дед воспитывал, — внезапно сказал Макс.
— А где же он сейчас? — тихо спросила Саша.
— В Англии. Он в украинском консульстве работает. Приезжает только в отпуск. И, хотя я люблю деда, этот месяц для меня обычно довольно мучительный, — серьезно сказал Макс.
— Почему?
— Я очень уважаю его. И мне не хочется его расстраивать, разочаровывать… Не подумай, что я лицемерю при нем, притворяясь добрым и благородным… — в темноте послышался тихий вздох, — просто стараюсь, чтобы он не видел подробностей моей холостяцкой жизни: эти дружеские попойки, случайные трахи… Хотя, конечно, он догадывается, как на самом деле обстоят дела.
Саша молчала, переваривая услышанную информацию.
— У тебя есть мечта, Саш? — не дожидаясь ответа, продолжил. — Вот у меня нет мечты! Нет! Я ни к чему не стремлюсь. У меня все есть. Мне не к чему стремится. Это ненормально…
— А у меня есть мечта, — неожиданно перебила его Сашка. Затем снова замолчала. Замкнулась. И Ковалев понял, что это что-то сокровенное. То, что Сашка ему ни за что не расскажет. Ну, и ладно. Пока.