– Продолжаешь наводить справки о Миленко? – неожиданно перевел разговор на другое Шахров.
– Да. Но ничего нового узнать не удалось. Обыкновенные люди, брат и сестра. Разница в возрасте у них четыре года. Ей двадцать семь, Эдику – двадцать три. Он закончил кооперативный техникум, был женат, развелся, детей нет. Гуляка, болтун, любит выпить. Живет в одной квартире с сестрой. Все… Никаких странностей не замечено. Она, Ксения эта, еще обыкновеннее. Училась в художественной академии, нигде постоянно не работает, пишет картины и продает. Замужем не была. Мало общается: ни друзей, ни подруг.
– Это я все знаю, – перебил охранника Егор Иванович. – Искать лучше надо!
– Так я ищу! Только нет на них ничего.
– Ладно, продолжай…
– Ну… соседи рассказали, что раньше Миленко дружили с Горячевыми, но потом те переехали в центр, и отношения постепенно разладились. Юлия Горячева – единственная подруга Ксении, с детства. Она сейчас вышла замуж и живет за городом, с Ксенией не видится годами. Так что госпожа Миленко довольно одинокая дама. Родители у них тоже самые обычные – инженеры, всю жизнь мотаются по стройкам. Сейчас где-то в России.
– Ты с ее одноклассниками, сокурсниками разговаривал?
– Да. Они все твердят одно и то же: замкнутая, себе на уме, шумных компаний не любит, насчет выпивки никакая, насчет мужчин вообще полный облом.
– Что это значит? Можешь выражаться яснее?
– Парни, которые пытались за ней ухаживать, все получали от ворот поворот. И Андрона она, между прочим, не больно жаловала. Я полагаю, терпела, но с большим трудом. Из-за того, что он как бы начальник ее брата.
Отчего-то Егору Ивановичу приятно было услышать, что между Ксенией и Андроном особого тепла, а тем более любви, не наблюдалось.
– Все? – спросил он, взглянув на часы.
Через десять минут к нему должен был прийти Берг.
– Почти, – заторопился Вадим. – Я пытался разыскать перекупщика, которому Ксения Миленко давала картины на продажу…
– И как? Нашел?
Вадим отрицательно покачал головой.
– Вся эта ихняя тусовка в один голос твердит, что, мол, пропал Куст. Уже месяц его никто не видел.
– Что еще за куст?
– Это фамилия у него такая – Куст, а зовут Вячеслав. Я сначала подумал, кликуха… А оказалось, просто фамилия. Живет он аж в Святошине. Еле нашел там его хибару. Дом то есть. Неплохой дом, с гаражом. И садик…
– Ближе к делу.
– Да, – спохватился Вадим. – Возле дома бабка сидела, старая очень, сморщенная, как печеное яблоко. Она-то мне и прошамкала, что умер, мол, Славик, внучек ее ненаглядный. И теперь она одна как перст осталась. Помирать будет, никто глаза не закроет.