В мире лозунг восприняли как первый шаг немцев к захвату Судет, и оказались правы.
* * *
В такой обстановке, сильно смахивающей на затишье перед бурей, советское руководство нервно реагировало на любые внутренние разногласия. Но именно в этот момент они появились – в партийной верхушке складывалась оппозиция Жданову. На жесткое противостояние, заговор или раскол партии, она, впрочем, настроена не была, все понимали – хватит. Третий переворот мог вызвать в стране и мире последствия уже совсем непредсказуемые. Но в среде оппозиции бытовало мнение, что Жданов принимает решения во многом под влиянием окружающих его "зубров", что было правдой, и чье влияние оппозиционеры хотели бы заменить своим. Глава Союза раскола не хотел. Сосредоточить власть у себя, избавившись от влияния бывших соратников по заговору – да, эту цель он перед собой ставил. Но совершенно не желал избавляться от них самих, ведь на своих местах они действительно приносили пользу. И ему и стране, эти два понятия Жданов теперь не разделял.
По воспоминаниям, принимая решение насчет оппозиции, председатель Совнаркома колебался. Иллюстрацией может служить его разговор с главным "кадровиком" партии (а на практике и страны), завотделом парторганов ЦК Кузнецовым:
— Ну что мы можем сейчас? — поинтересовался тогда генсек. Пойти на переговоры, устроить дискуссию? Неприемлемо, фракционизм запрещен, и дискутировать не о чем. Не обсуждать же "оттирание от руководящих постов ветеранов партии" – передразнил он Постышева, — а в этом и весь вопрос, если без прикрас.
— Открытый спор, скорее всего, кончится переходом к непримиримой вражде – согласился Кузнецов. А если сажать?
Завотделом недооценивал одну важную вещь, ставшую, по-видимому, ключевой в дальнейших событиях. Жданов по своему предыдущему опыту и должностям был чистым аппаратчиком, а не боевиком, подпольщиком или чекистом. Применять репрессии он не боялся, но сам, в отличие от того же Сталина имевшего богатый опыт подполья, соответствующей спецификой не владел. И опасался потерять контроль над "органами", который мог перехватить кто-нибудь из соперников. Поэтому он в самом начале пошел на переформирование НКВД, контролировать три ослабленные структуры казалось легче, чем гигантского монстра.
Да и поддерживающие его сейчас вожди репрессии в партии не поддержали бы. Они понимали, начнут с нынешней оппозиции, а потом… Идти на конфронтацию со всеми казалось рано, да и не ждановский это метод.
— Не пойдет – подумав, ответил он помощнику. Всех сажать, это опять разброд начнется. Сейчас без резких движений надо, мы еще сами не так крепки. Вот если как Иосиф Виссарионович в двадцатые, по ведомствам их разбросать. Дать посты. Серьезные, важные, выдающиеся, туда они и сами пойдут. Часть противников мы этим к себе перетянем, остальные все равно влияние потеряют. А приобрести на этих должностях не смогут.