– И на каких условиях? – полюбопытствовал Вадим.
История племенной вражды занимала его не меньше, чем похождения Наполеона в старой Европе. В этой дикой инопланетной войне хотя бы был явный смысл, до которого не надо докапываться, выискивая тайные пружины помыслов и интриг.
– Хухум-ржа перестало быть повседневным лакомством таха, – с грустью ответил Мвере-Бижи. – С тех пор его можно поедать только раз в месяц, одному из заслуженных деятелей племени, в торжественной обстановке... Сегодняшняя порция предназначалась мне, белокожий странник. Поскольку я, как легко понять, самый заслуженный человек нашего рода.
Он взмахнул рукой, призывая соплеменников к началу обеда, и все дружно зачавкали печеными фруктами, лепешками и прочими яствами. Вадим тоже налег на пищу. И только Ирвин с тоской склонился над хухум-ржой, никак не решаясь ухватить змею и откусить от нее.
«Киафу, киафу...» – понеслось со всех сторон, пока еще не очень громко, но уже весьма угрожающе.
– Ешь эту дурацкую тварь, – прошипел Вадим по-английски.
– Да я бы съел... Только эти тараканы с червями... Fucking shit!
– Знаешь, я думаю, что просьба очистить хухум от насекомых будет таким оскорблением для кулинара, что тебя прикончат на месте. Ведь это блюдо наверняка готовила дочь вождя или жена. Лучше ешь поскорее. Ну, давай, закрой глаза и откуси. Не умрешь. – Вадим со строгим соболезнованием уставился на товарища и добавил: – Вспомни про острое копье Либубу, на которое тебя насадят, если ты не съешь хухум-ржу. У него такой широкий наконечник...
– Ладно, черт с вами, садисты! Shit! Shit!
Ирвин зажмурился, взял змею за хвост и медленно подтянул ко рту. Видимо, запах подействовал на него ободряюще, потому что он почти без судорог запихнул кусок кушанья в рот и откусил. По его подбородку растекся подвернувшийся червь. Под крепкими зубами американца громко захрустели прожаренные хитиновые оболочки насекомых.
– Ну? – нетерпеливо спросил Вадим. – Что скажешь?
Все собравшиеся с напряженным вниманием следили за физиономией диверсанта. Похоже, он еще должен был продемонстрировать правильную реакцию – не скривиться и не сплюнуть, а наоборот, восхититься и сказать что-нибудь похвальное в адрес хозяйки. К счастью, Ирвин догадался об этом.
– Великолепно! – просипел негр исказив в пароксизме неопределимой реакции рот. Трудно было понять, то ли он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть, то ли и в самом деле смакует пищу. Гости истолковали его поведение правильно – они захлопали в ладоши и закричали: «Таха, таха!», затем поспешили вернуться к своим «тарелкам», пока их не отняли.