Помня, что из каюты ей нельзя выходить ни при каких обстоятельствах, Анюта чиркнула зажигалкой, в свете пламени плеснула себе в высокую и узкую рюмку абсента, от которого начала косеть еще полчаса назад, и стала ждать. Это же не Крещатик, в конце концов. Это лайнер. Скоро свет будет.
Но, простояв около минуты посреди комнаты, Анюта поняла, что чуда не произойдет. Чтобы он снова воссиял, нужно предпринять целый комплекс мероприятий, первым из которого является звонок в дежурную службу.
– Чтоб вы сдохли, – фыркнула она, набирая номер, – никакой разницы, что Черное море, что Киев!
Однако в дежурной части судна сказали, что планового ремонта не происходит и вполне вероятно, что это частный случай. Для разрешения этого частного случая Анюте пообещали прислать дежурного электрика.
И чудо случилось. Хоть небольшое, но приятное. Уже через минуту электрик постучал в дверь и попросил посветить в прихожей. Отставив абсент в сторону, Анюта вынула из кармана халатика зажигалку и пошла светить.
Во мраке она разглядела крепкого человека лет сорока, который стоял у открытого щитка и ковырялся в проводке.
– Посветите, пожалуйста, вот сюда, – попросил он и показал, куда именно.
Через полминуты, за которые Анюта успела разглядеть электрика и даже восхититься струящимся от него ароматом одеколона стоимостью в половину зарплаты электрика, свет вспыхнул.
– Можно помыть руки? – попросил электрик.
– Только не в ванной комнате, – строго попросила она, освобождая проход к кухонному крану.
Анюта игриво шевельнула бедром и пропустила электрика вперед. «Было бы неплохо угостить его абсентом», – подумала она, вспоминая кадры германских фильмов, где вот так же к одинокой женщине приходит электрик.
Однако впасть в экстаз ей суждено было совершенно по другому случаю.
– Ну вот и все, хозяйка, – заключил электрик, отложив в сторону полотенце. – Счетчик включен.
Услышав эти слова, Анюта упала на пол.
– Теперь и о Колобке поговорить можно, – растерянно разглядывая литые формы Анюты, проговорил Антоныч.
Стоя над телом директрисы продовольственного рынка, Антоныч поглаживал затылок и размышлял над тем, что из сказанного им могло ввести эту славную на первый взгляд женщину в кому.
Уложив ее на диван, он высунулся в иллюминатор и махнул рукой ожидавшим его Славе и Гере.
– Господи, вы правда не киевские? – уже в третий раз спрашивала Анюта. – Я едва с ума не сошла.
– Нет, мы харьковские, – отвечал Гера. – А что киевские?
– Да таджики, «крыша» моя.
– Киевские таджики?
– Вот именно. Звери, а не люди.
– Киевские таджики. Я себе представляю, – бросил Слава.