– Нет. – Он снова обернулся к ней. – Никогда не обвиняй себя, Джун.
– Мачеха сказала мне, что, когда распадается брак, всегда виноваты двое.
– Она неправа.
– Ты не был бесчувственным. Ты принимал все слишком близко к сердцу. Тебя искалечила война. Ты нуждался в исцелении.
– Я был эгоистом. Я хотел и хотел. Я брал и брал. Я ничего не давал. Я хотел взять у тебя все. Я хотел взять все, что было тобой и сделать это частью себя. Я думал, что у меня нет ничего, что можно отдать. Возможно, я был прав. Но я не хотел причинять тебе боль, Джун. Я любил тебя. Наверное, это не то слово. Любовь дает. Она не берет. Я же только брал.
Он и увидел, и услышал, как она сглотнула.
– Омела, – сказал он, кивнув в сторону соседнего дуба. – Я должен нарвать несколько веток для миссис Паркс.
– Они довольно высоко, – нахмурилась она. – Это не опасно?
– Если я начну падать, – усмехнулся он, испытывая некоторое облегчение от смены темы. – Ты сможешь меня поймать.
Но ей не пришлось этого делать. Он обнаружил, что мужчины не теряют приобретенного в детстве умения лазать по деревьям, только теперь их еще беспокоит и благополучие своих панталон, гессенских сапог и кожаных перчаток.
Когда он спустился с дерева, она стояла неподалеку. Он повернулся и улыбнулся ей.
– Иди сюда, – мягко позвал он, понимая, что не должен этого делать. Возможно, за пять с небольшим лет она наладила свою жизнь и он не должен сознательно ее усложнять. Возможно, у нее был любовник, хотя, если это так, она, должно быть, очень осторожна. Ни одно слово об этом не достигало его ушей.
Она подошла и встала, не просто перед ним, а вплотную к нему. Она положила руки ему на грудь, ниже пелерин пальто и запрокинула голову еще до того, как он поднял вверх зажатый в руке пучок веток омелы.
Прежде он никогда не целовался с определенной целью. Он всегда целовался, чтобы получить максимальное удовольствие. Ему нравилось целоваться, погружая язык в рот женщины. Поцелуи нравились ему как прелюдия к полной близости.
Теперь же он целовал Джун мягко и нежно, чуть приоткрытыми губами. Он целовал ее не для того, чтобы получить удовольствие, а страстно желая показать этим поцелуем всю глубину своего раскаяния в том, что он сделал ей в прошлом. Свободной рукой он легонько приобнял ее за талию. Она могла освободиться, как только пожелает.
Когда поцелуй подошел к концу, она отклонила голову назад, но не попыталась отодвинуться. Они глядели в глаза друг другу.
– Эллиот, – почти прошептала она наконец. – Почему мы здесь?
Возможно, это был странный вопрос. Но он вполне понимал, что она имеет в виду. К сожалению, у него, как и у нее, не было ответа.