— Привидение? — удивился Томас. — Это еще что такое?
— Скорее всего, ничего. Тень. Разыгравшееся воображение. Одна знакомая этой монахини предположила, что та просто ищет предлог вернуться домой.
— С ней все в порядке?
— Разумеется, — с оттенком нетерпения произнесла сестра Роберта. — Что могло случиться?
— Вы точно не отправитесь вместе со мной в Пестум?
— Дорога туда неблизкая, — ответила монахиня. — Сначала нужно доехать на поезде до Салерно. Сегодня у меня времени не будет. Я подумываю о том, чтобы вечером подняться на Везувий. Говорят, оттуда открывается захватывающий вид. Будет неплохо подойти к самому кратеру, посмотреть вблизи на великого злодея, створившего все эти археологические чудеса.
— Тогда, быть может, как-нибудь в другой день, — сказал Томас.
На Везувий можно будет подняться, когда он покончит со всем остальным. Или все остальное — с ним.
Томас отправился в Пестум без сопровождения, ожидая увидеть еще один хорошо сохранившийся древнеримский город, ставший жертвой извержения, однако, насколько он понял из путеводителя, это место было совершенно другого рода. Первоначально здесь находилось греческое поселение, основанное примерно за шестьсот лет до рождения Христа, затем его, как и Неаполь, захватили сначала самниты, потом римляне. Пестум находился значительно южнее Помпей и Геркуланума, на берегу бухты Салерно, вне досягаемости разрушительной мощи Везувия. Город оставался населен до Средневековья, но постепенно приходил в упадок. Где-то в конце VIII или начале IX века население, выкошенное малярией и набегами сарацин, просто перебралось в другое место, оставив древний город сорным травам и болотам.
Перспектива выглядела не слишком многообещающей, и Томас, пройдя от железнодорожной станции пешком по дорожке, обсаженной высокой живой изгородью, был поражен, увидев три величественных дорийских храма, возвышающихся над плоским пространством старого города. По форме, сохранности и простоте они затмевали все то, что ему до сих пор доводилось видеть в Италии и вообще где бы то ни было. Массивные колонны из золотистого камня поддерживали монументальные фризы. Не хватало только крыш и разукрашенной штукатурки, когда-то покрывавшей камень.
Томас долго в завороженном восхищении разглядывал храмы. Их размеры вкупе со следами, оставленными за многие века непогодой, чего не было в недавно раскопанных развалинах, которые он видел до сих пор, обладали буквально легендарной величественностью. В Геркулануме Томаса поразило ощущение обыденности, мысль о том, что город населяли простые люди, такие же, как он. Это место умерло в самом расцвете, оставив воспоминания о том, какой была в нем жизнь. Здесь же все было совершенно иначе, история эпических масштабов, полная могущества и величия, граничащая с легендой.