Ему нужно срочно выпроводить Энью с Капри, избавиться от этого «яблока раздора» и только потом предпринять следующую попытку соблазнения, которую он должен хорошо спланировать.
— И учти, — маленькая злючка решила не давать ему спуска, — я буду Изабеллой для твоего дедушки, буду проводить в его обществе столько времени, сколько он захочет, но мне не нравятся ни Люсия, ни Энья, и я не буду общаться с ними, кроме как в присутствии Марко.
— Энья уедет сегодня еще до ланча.
— Отлично! Тогда ты поешь в компании своей настоящей кузины. Скажешь, что у меня разболелась голова, что я никак не адаптируюсь к смене часовых поясов. Скажи что угодно, потому что я не выйду из этой комнаты до вечера. И буду находиться здесь в одиночестве. Иначе я не ручаюсь за свое поведение в присутствии твоего дедушки за обедом.
— Отличная мысль, — одобрил Данте, чем немедленно выбил почву из-под ее ног. — Я распоряжусь, чтобы тебе сюда принесли что-нибудь перекусить. Может быть, хочешь пару таблеток от головной боли?
Дженни поднесла руку ко лбу.
— Не откажусь. Спасибо, — пробормотала она, не скрывая облегчения от его внезапной покладистости.
— Люсия, конечно, большая заноза, но полностью игнорировать ее не удастся, — предупредил Данте, опять-таки миролюбиво. — Но я постараюсь удерживать ее как можно дальше от тебя.
Дженни лишь кивнула, чувствуя себя слишком уставшей, чтобы продолжать препирательство.
— Я ухожу, а ты отдыхай.
Спектакль должен продолжаться во что бы то ни стало, напомнил себе Данте, выходя из апартаментов, отведенных Дженни. Конечно, сексуальная связь с псевдокузиной — это безрассудство с его стороны, но, честно говоря, он не хотел отказываться от такой дополнительной возможности окончательно подчинить себе Дженни.
Но чем бы Данте ни оправдывал свои намерения, факт оставался фактом: он безумно хотел Дженни Кент.
Неужели она действительно заставила Данте отступиться?
Дженни смотрела на закрывавшуюся дверь и не могла понять, то ли он решил, что сексуальное домогательство в отношении нее — плохая идея, то ли просто дал ей отсрочку? Самым неприятным оказалось то, что у нее действительно разболелась голова.
Что бы Данте ни замышлял, сейчас она была благодарна ему за то, что он ушел и оставил ее одну, хоть на время избавил от необходимости контролировать каждое свое слово и каждый жест.
Оторвав взгляд от двери, Дженни медленно и внимательно оглядела комнату, которой предстояло стать ее убежищем неизвестно на какое время. При виде огромной кровати мысли в ее голове приняли совершенно определенную направленность. Она явно была предназначена не для одного человека — в ней должны были находиться двое… В этой кровати с Данте лежала Энья, на ней они предавались своим изысканным эротическим забавам…