— Придержи язык, Бюднер, я доложу о тебе.
Вахмистр выбежал вон. Вилли Хартшлаг снова повернулся к стене. Станислаус слышал, как Цаудерер топал по темным сеням.
— Если меня отправят в лазарет, пусть ящик пошлют со мной, — сказал Хартшлаг.
Станислаус стал язвительным.
— Кто о нем позаботится, если меня засадят?
Хартшлаг наполовину обернулся.
— Охота тебе так разговаривать в присутствии вахмистра?
Топот ног в сенях приблизился. Цаудерер вернулся.
— Я больше не стану молчать, — сказал Станислаус.
Хартшлаг быстро повернулся:
— Теперь замолчи, у меня руки чешутся.
В двери повернули ключ. Так вот для чего возвратился Цаудерер.
С моря подуло сильнее. Или это шумело в голове у Станислауса? Он подошел к окну.
— Ветер, — сказал он, пряча за этим словом свои мысли.
Хартшлаг не шевелился. Станислаус взял лежавший на ящике карабин Хартшлага и прислушался.
Хартшлаг глубоко дышал. Он спал. Станислаус переложил к себе патроны Хартшлага, еще раз прислушался к ветру и выпрыгнул из окна.
Когда он добрался до первой горной вершины, внизу в гавани раздался сигнал тревоги. Станислаус был горд тем, что сигнал тревоги дан из-за него, и всей душой желал, чтобы Роллинг мог это услышать.
31
Станислаус узнает, что человеколюбие не остается без вознаграждения, он преображается в монаха и идет навстречу новым странствиям.
Пещера была просторная и сухая. В ней было ложе из лишайников. Станислаус отсиживался в пещере третий день. Угнетала темнота. Станислауса привел сюда пастух, которого он прозвал Авраамом. Пастух приходил к нему каждую ночь и три раза кричал совой, прежде чем спуститься к нему. Авраам приносил еду, приносил питье. Он зажигал лучину, так как они не могли объясняться, не видя друг друга.
В эскадроне прекратили дальнейшие поиски Станислауса. Считали, что он убежал с острова. Часовой из гавани донес, что не хватает одной лодки, той лодки, которая унесла Мельпо и capitano.
— Что будет со мной? — спросил Станислаус.
— Подождать, немного подождать! — Авраам показал отрезок времени руками. Он был длиною в десять сантиметров.
Станислаус размышлял и спал. Он мало ел, мало пил, много думал и снова спал. Он утратил чувство времени. Его часы остановились в тот вечер на море. Он все снова и снова продумывал свою жизнь до самой последней минуты. Он ни в чем не раскаивался и все еще был готов покончить с жизнью. Слишком мало мог он, одиночка, сделать для того, чтобы изгнать злодеяние из мира. Его усилия были напрасны.
Он услыхал царапанье у входа в пещеру. Покатился маленький камень. Авраам пришел? Неужели опять миновал день? Крика совы не слышно, но кто-то сюда топает. Неужели они его все-таки нашли? Снаружи, вероятно, солнце, ясный день? Не заметили ли они следов, которые вели к пещере? Он схватил карабин. Будешь стрелять? Нет, ты не будешь стрелять. Это, может быть, Крафтчек, или этот жалкий Цаудерер. Нет, ты не будешь стрелять. Станислаус отложил карабин в сторону. Теперь то, что должно произойти, вот-вот произойдет. Он снова схватил карабин. Ты гораздо больше цепляешься за жизнь, чем тебе кажется. В общем ты хвастун. А если это Вайсблат — ты и его застрелишь? Он снова отложил карабин в сторону. Он даже отбросил его. Он не хотел иметь возможности схватить его одним движением руки. Впереди кто-то зашептал. Он что-то схватил. Это были волосы девушки. Легкий вскрик.