К сожалению, здесь микрофонов еще не было, поэтому моя информация ограничилась только тем, что встреча была короткой, а вылетел интриган с нее как ошпаренный. Скорее всего, это означало полную неудачу его поползновений, но могло быть и результатом игры на публику, дабы показать, что ничего у него, бедного, не получилось… Ну на то и есть плотное наблюдение, чтобы прояснять такие моменты.
Естественно, с Гошей мы связывались каждый день, так что он был вполне в курсе происходящего. И у императора появилась интересная мысль, во исполнение которой он направил опальному Сергею письмо, где в завуалированных выражениях предлагал считать, что на вечернем послекоронационном приеме погорячились оба, и больше к этому не возвращаться. Я же послал Елизавете записку, где в вежливых выражениях набивался в гости. Так что в один прекрасный августовский вечер я пешочком прошелся по Нескучному саду от пруда до дома, где в Москве будущего располагался президиум Академии наук. «И в этом мире он тут же должен находиться,– думал я,– место хорошее, а Сергей все равно будет жить либо в Питере, либо у себя в Ильинском».
Елизавета встретила меня у дверей и, пока провожала до кабинета мужа, успела поблагодарить – оказывается, мои снадобья не только помогли ему с нервами, но и свели на нет постоянные боли в позвоночнике, которыми Сергей давно страдал. «Ну ничего удивительного, седативное лекарство и должно производить примерно такой эффект»,– кивнул я.
Великий князь встретил меня в своем кабинете, всем своим видом показывая, что никакого канцлера к нему не зашло, а вовсе даже имеется пустое место… Я же, наоборот, демонстрировал, что собеседник мне симпатичен. Ну, разумеется, не беспредельно, а так, слегка. Специально для подчеркивания этого я был не в канцлерском, а в авиационном генеральском мундире.
Хозяин не спешил начать беседу, так что пришлось проявить инициативу самому.
– Есть у меня к вам предложение,– сообщил я.– Но позвольте зайти несколько издалека. Вспомните, пожалуйста, что вы думали вечером после коронации, когда поняли, что император возложил решение вашего вопроса на мои плечи?
Елизавета покраснела. Ну я примерно так себе это и представлял: небось простились друг с другом и слопали по таблетке, после чего легли спать, не надеясь проснуться… Однако получился облом-с.
– Но должен сразу признаться в двух вещах,– продолжил я.– Во-первых, данный образ действий не является для меня ни единственным, ни даже предпочтительным. А во-вторых, и вы далеко не единственный великий князь…– Собеседник совершенно не понимал, к чему я клоню, так что пришлось пуститься в детализацию: – В России существует немало людей, стоящих над законом, а именно – великие князья. И раз над законом, то получается, что, в случае чего, призвать их к порядку может только император. Ну делать больше его величеству нечего, кроме как разбираться во внутрисемейных дрязгах! А у величества, говорю вам приватно, есть такая черта – если предстоит какая-то неприятная работа, то взять да и спихнуть ее на канцлера… Вот он и спихнул. И ведь я честно рассказал, как представляю себе решение этой задачи! Даже бланк типового некролога показал. Так единственное, что потребовал государь,– это перед вписыванием туда очередного имени поставить в известность его.