– Кажется, я знаю, что нам делать, – сказал Халкан, и на лице его заиграла улыбка.
Зали вопросительно взглянула на собрата, и тот продолжил:
– Амбразура – вот выход. В буквальном смысле слова.
– Не сходи с ума, – Зали вздохнула. Проснувшаяся было надежда снова оставила её. – Дикари немедленно засекут нас, если мы попробуем бежать.
– Не засекут, если их отвлечь.
– Как ты себе это представляешь?
– Когда станет темно, мы пойдем на штурм. Они не ожидают от нас такой наглости, возможно, нам даже удастся застать их врасплох и выиграть несколько драгоценных минут, которых тебе хватит на то, чтобы ты смогла бежать через оконный проем с другой стороны дота.
– Ты предлагаешь мне бросить вас в бою и сбежать, как последний мих-бакул? – Зали негодовала, – Я не хочу умирать, но запятнать себя таким позором – это хуже, чем смерть.
– Ты обязана спастись и доставить чип в город. Это единственное, что сейчас имеет смысл. Я выбираю смерть не ради тебя, но ради общего блага.
– А они? – Зали показала на остальных странников, бесцельно слонявшихся по доту. – Что они выбирают?
– Ты должна сделать выбор за них. И я верю, что это будет правильный выбор.
– Это тяжело, – сказала Зали.
– Да. Но так нужно. Помнишь, я говорил тебе, что ты станешь великим человеком? Величие подразумевает умение принимать сложные решения. И умение не жалеть о них. Ты справишься.
– Даже если так… Проемы все равно слишком малы. Даже для меня.
– Ты должна постараться. Обязана. Нельзя отступать.
Зали окинула взглядом свой поредевший с утра отряд, свою первую армию, которую она привела к поражению. В этих лицах она искала источник решимости – что-нибудь такое, что позволит ей собраться с духом: одобрительные взгляды, веру в лучшее или хотя бы ненависть к врагу. Но видела только усталость и непроницаемое безразличие. Полагаться оставалось только на себя.
Зали глубоко вдохнула, выдохнула:
– Когда начнем?
– Когда совсем стемнеет, – сказал Халкан. – Так у тебя будет больше шансов уйти незамеченной.
– Хорошо, – сказала Зали.
Дожидаясь ночи, Халкан разглядывал надписи на стенах дота. Он не знал, что означает написанное, но подозревал, что эти слова выведены руками дикарей, которые точно так же дожидались смерти или победы. Время от времени он выглядывал в амбразуру и видел отряды землян, разбивших лагерь невдалеке. Вот так выглядела его гибель – она трепетала вражескими палатками на ветру, вилась дымом над кострами, она была облачена в коричневые мундиры и готовилась нанести последний сокрушительный удар. На далеких лицах земля, выхваченных из сумерек отблесками пламени, плясало ликование, почти экстаз – костры это умеют.