Голоса в голове устроили настоящую перебранку. Кто станет слушать глупую крошку Зали? – спрашивал один. А что, собственно, крошка Зали вообще хочет сказать? Разве ей есть, что сказать? – вторил ему другой. Или домой, не глупи, не выставляй себя идиоткой, – вступил третий.
Зали старалась не обращать внимания на этих внутренних критиков, на разъедающие душу сомнения, которые предлагали простой путь как плохие мужчины предлагают девочкам сладости, заманивая их в ловушку. Мама говорила Зали «Не заговаривай с незнакомцами», и она всегда слушалась. С возрастом Зали немного изменила это правило, и теперь оно звучало так «не заговаривай с незнакомцами, даже если они находятся в твоей голове; особенно, если они находятся в твоей голове».
Еще издали Зали заметила, что к ажсулату один за другим подтягиваются странники, будто мотыльки, летящие на свет окон второго этажа. Из обрывков разговоров она выяснила, что все спешат высказать свое почтение новому правителю.
Это несколько облегчало задачу: куда проще говорить с Тейтом, когда он благостно принимает ходоков, да и приход Зали не будет выглядеть подозрительным. Последний раз полной грудью вдохнув прохладный вечерний воздух, она вошла – будто нырнула в колодец.
Холл был тих и пустынен, зато со второго этажа на лестничный пролет падали отблески зажженных ламп. Пока в Кинчене царило траурное молчание, самые практичные (или самые напуганные? – промелькнуло в голове у Зали) странники изображали истовую радость от назначения Тейта.
Она дождалась лифта и поднялась наверх. В коридоре у стены стояло несколько киничийцев. Они старались говорить тихо, но Зали расслышала пару фраз:
– Он надеется стать новым советником в ажсулате, – сказал один.
– Думаешь, они оставят эту должность? Как бы не так, – фыркнул второй, – Тейт не допустит.
Замтив новую гостью, они притихли и проводили её настороженными взглядами. Зали прошла мимо, сделав вид, что ничего не услышала, и вошла в ярко освещенную комнату, которая ещё утром была залом для собраний. Теперь здесь стояло несколько столов, которые ломились от закусок и выпивки. Гости угощались, подливали вина в бокалы, некоторые дымили сигарами – привычка, позаимствованная у дикарей.
Заметить в этой разношерстной толпе Тейта оказалось на удивление легко. Он стоял у окна с бокалом, окруженный десятком странников. Затем раздался взрыв хохота – Тейт засмеялся первым, остальные присоединились – кто осторожным вежливым хохотком, а кто и лающим смехом во всю глотку. Видимо, кто-то удачно пошутил.
Зали недоумевала – куда подевался прежний дядюшка Тейт? Сдержанный, предпочитающий оставаться в тени, не выносящий шумных сборищ. И каких еще метаморфоз можно от него ожидать?