Лили позавтракала у себя, теперь сидела напротив Гримстера, и ее светлые волосы ярко выделялись на фоне леса за окном. На ней были зеленые брюки и легкая водолазка. Сначала она немного нервничала, откровенно удивилась магнитофону, который принес Гримстер, но, когда прослушала запись собственного голоса, пришла в восторг, заставила Джона прокрутить ее снова, спрашивала: «Это честно я? А не похоже… Как-то не так». Вскоре Гримстер сумел рассеять тревогу Лили, она почувствовала собственную незаменимость, и это ей понравилось. «Им нужна моя помощь. Без меня им не обойтись», – думала Лили. Такие мысли, как заметил Гримстер, льстили ее самолюбию.
– Ну, хорошо, – сказал он наконец. – Начнем, и пусть для вас это будет игра. Игра в детектив. Представьте, перед вами – мозаика, и неизвестно, какую картинку надо выложить.
– На мозаику у меня никогда терпения не хватало, – призналась Лили.
– А сейчас должно хватить, потому что, когда мы закончим ее, у вас окажется гораздо больше денег. Главное вот в чем: Диллинг собирался что-то продать государству. Вам не нужно знать, что…
– Я и не знаю. Он не посвящал меня в свои дела. Говорил, я не пойму, даже если попытаться объяснить.
– Верю. Я бы тоже, наверно, ничего не разобрал в его работах. Диллинг до заключения сделки спрятал чертежи, эскизы или формулы в каком-то надежном месте. К несчастью, он неожиданно умер, и никому не известно, где находятся бумаги.
– Уж мне-то точно неизвестно.
– Я знаю. Но мы вдвоем, возможно, доберемся до них.
– Как, Джонни?
– Потом расскажу. Сперва нужно узнать от вас, что Гарри был за человек и как вы жили вместе.
– Любопытно, да? – засмеялась Лили. Неожиданная реакция. Гримстер понял, что, назвав Диллинга по имени, он как бы приблизил ее к себе, у них словно появился давний общий друг.
– Точно, любопытствую. Но с благими намерениями. Поэтому начинаю задавать вопросы. Не удивляйтесь, если они покажутся вам бессвязными или бессмысленными. В конце концов вы все поймете.
Лили поерзала на стуле, протянула руку к сигаретам, замешкалась с зажигалкой. Наконец, после первой затяжки, спросила:
– А если ничего не получится, Джонни, мне все равно заплатят, не так ли? Вы же сами говорили.
– Заплатят.
– Сколько?
– Из вас вышел бы приличный бизнесмен. Думаю, не меньше тысячи.
– Класс! Хорошо, стреляйте, – Лили перевела взгляд с Гримстера на магнитофон, стоявший на низком столике. «Легко сказать, стреляйте, – подумал Гримстер. – А куда? Нужно глубоко заинтересовать Лили этой игрой в допросы, доказать ей, что она, игра, важна для нее не меньше, чем для него самого. Придется заходить с разных сторон, иногда застигать ее врасплох. Ведь возможны лишь два варианта. Первый: сейчас она не лукавит и в конце концов выложит все, но не сможет рассказать ничего существенного, потому что ничего существенного и не знает. Второй: она знает очень много, но по неизвестным еще причинам молчит». Гримстер собирался отталкиваться именно от этой версии.