13. Кто пробудился и нашел Атмана,
Проникшего в опасное недоступное место,
Тот – творец вселенной, ибо тот – творец всего;
Ему принадлежит мир, ведь он и есть мир.
14. Находясь здесь, мы можем это знать;
Если же не [знаем], то невежественны и [подвержены] великому разрушению.
Кто знает это, те становятся бессмертными,
А остальные, поистине, идут лишь к бедствию.
15. Если [человек] прямо глядит на него, как на Атмана, как на бога.
Владыку бывшего и будущего, то он больше не страшится.
16. Перед кем протекает год [в смене] дней,
Того боги почитают, как светоч светочей, как бессмертную жизнь.
17. На ком основаны пятеро – пять групп существ и пространство, Того я считаю Атманом. Знающий бессмертногоБрахмана [я] бессмертен.
18. Кто познаѐт дыхание дыхания,
Глаз глаза, ухо уха,
Разум разума,
Те постигли древнего, изначального Брахмана.
19. Лишь разумом следует его воспринимать, нет здесь никакого различия.
От смерти к смерти идет тот, кто видит [что-либо] подобное различию.
20. Как единство следует его воспринимать, неизмеримого, постоянного.
Атман свободен от страсти, вне пространства, нерожден, велик, постоянен.
21. Пусть стойкий брахман, познав его, исполняет [дела] мудрости.
Пусть он не думает о многих словах, ибо это – утомительность речи.
22. Поистине, он – великий нерожденный Атман, состоящий из познания, [находящийся]
среди чувств. В этом пространстве в сердце лежит господин всего, владыка всего, повелитель всего. Он не становится от хорошего деяния большим и не становится от
нехорошего деяния меньшим. Он – властитель всего, он – повелитель существ, он –
хранитель существ. Он – мост, [служащий] границей для разделения этих миров.
Брахманы стремятся познать его изучением вед, жертвоприношением, даянием, подвижничеством, постом. Познавший его становится аскетом. Желая лишь его как [свой]
мир странствуют странствующие монахи. Поистине, зная это, древние [мудрецы] не
желали потомства. "Что делать с детьми нам, у которых этот Атман и этот мир", –
[говорили они]. И поднявшись над стремлением к сыновьям, над стремлением к
богатству, над стремлением к миру, они вели жизнь нищенствующих монахов. Ибо
стремление к сыновьям есть стремление к богатству, а стремление к богатству есть
стремление к миру, – ведь оба они – лишь стремления. Он, этот Атман, [определяется
так:] "Не [это], не [это]". Он непостижим, ибо не постигается, неразрушим, ибо не
разрушается, неприкрепляем, ибо не прикрепляется, не связан, не колеблется, не терпит
зла. Того, [кто знает это], не одолевают эти две [мысли]: "По такой причине я сделал зло",