Спертый воздух в палатах был наполнен болезнью и меланхолией смерти. «Скверный воздух», — подумала Джейн, осторожно укрывая ребенка, лежавшего на кровати вместе со своей матерью. Медсестре хотелось открыть окно, но она понимала, что холод доставит пациентам еще большие страдания. И все же больничное зловоние было не намного лучше, чем царящая в отделении влажность.
Сегодня ночью в отделении было шестьдесят пациентов, которые страдали от целого «букета» недугов — и это, еще не принимая в расчет тех пятерых, что уже умерли с тех пор, как Джейн заступила на дежурство. Такими были все ночи в Лондонской больнице Медицинского колледжа. Поначалу медсестру ужасало то, свидетельницей чего ей приходилось быть каждый день: избиения, болезни, атмосфера полнейшей безысходности. Но за последние двенадцать месяцев Джейн стала более сильной, изучив себя и людскую природу лучше, чем, как ей казалось, это было возможно. Человеческая душа оказалась удивительной вещью: робкий и смиренный находил в себе силу воли, чтобы выжить, а испуганный, страшащийся всего и вся, — способность любить.
Она сама, Джейн, никогда не любила — по крайней мере, не питала ни к кому страсти. Разумеется, она ощущала любовь по отношению к леди Блэквуд, которая спасла ее от улицы и подарила нынешнюю жизнь. Но это была другая форма любви — семейная.
Иногда Джейн наблюдала, как другие медсестры флиртовали с пациентами–мужчинами, бесстыдно выставляя напоказ свои прелести. Она была неглупа и знала, что происходит в некоторых палатах. Она была прекрасно осведомлена о низости мужчин. Она видела проституток с их клиентами. Она знала о том, чем занимаются в постели. Знала, что секс может доставлять наслаждение. Но никогда не могла понять, как страстную связь двоих людей можно заменить фальшивкой. Грубой подделкой, отношениями на несколько минут, которые и давал секс.
Возможно, в облике Джейн было что–то не так — какой–то недостаток, который мешал ей ощутить всю теплоту чувства. Не то чтобы она страстно желала этого чувства или жаждала убедиться, что секс — это все на свете… Просто она никогда еще не была увлечена мужчиной настолько, чтобы отправиться в путешествие по волнующей стране чувств и лично изучить все аспекты блаженства и страсти.
По меркам своего времени Джейн считалась уже немолодой — ей было двадцать семь лет. К этим годам в активе медсестры был лишь один поцелуй, не оставивший в ее душе яркого следа. Конечно, Джейн работала компаньонкой леди днем и медсестрой ночью, что явно не способствовало появлению пылких ухажеров. Многие считали Джейн застенчивой и малопривлекательной, что, впрочем, ее саму не слишком беспокоило.