Начали действительно с конской упряжи.
Вечером Залина, мешая скифские и мидийские слова с выразительными жестами, рассказывала новой подруге легенду о появлении красных цветов тюльпанов-лалов.
– Когда-то жили двое влюбленных Фархад и Ширин. Фархад… ну, он вот как… Сагир, понимаешь? – Залина показала на идущего куда-то сармата.
Лейла кивнула: кто же не понимает, что это Сагир?
– Во-о-от… а Ширин… ну это Асиат, например, – показала амазонка, увидев девушку. Лейла почему-то напряглась. – Они любили друг друга. Любили… – На всякий случай Залина крепко обняла себя за плечи, показывая крепость взаимной страсти Фархада и Ширин.
Лейла вдруг отрицательно замотала головой:
– Нет, нет! Асиат любит другого! А Сагир делает так, – она жестами показала, что делал сармат с вдовой, – с Милидой! Нет, Сагир не с Асиат!
Несколько мгновений Залина с подругами ошарашенно глазели на персиянку, а потом просто повалились от хохота. Лейла растерянно смотрела на подруг. Она сказала что-то не так? Но ведь это правда, Сагир ночью делал так с Милидой, она слышала.
– Ты права, Сагир так с Асиат не делает! А с Милидой, наверное. – Утерев выступившие от хохота слезы, Залина продолжила: – Хорошо, пусть Ширин – это Милида.
Когда Залина поведала о горячей любви между Фархадом и Ширин, о том, как Фархад, которому сообщили о смерти любимой, на своем коне прискакал на самую высокую крутую гору и в отчаянии бросился вниз, а там, куда попали капли его горячей крови, вдруг расцвели невиданной красоты цветы и теперь цветут весной, покрывая сплошным кроваво-красным ковром все курганы, глаза Лейлы стали совсем грустными и даже растерянными. Чуть посоображав, девушка вдруг снова замотала головой:
– Нет! Сагир и Милида… нет! – Она, видно, пыталась подыскать нужные слова, но не находила. Даже встала в возбуждении. Вдруг слова нашлись: – Асиат и… кто-то… да! Милида нет! И Сагир нет! Он… хороший, но… нет!
Амазонки, опешив, смотрели на Лейлу. Первой опомнилась Майя:
– Она права! Асиат похожа на Ширин, а Милида нисколько.
Кто-то добавил:
– И Сагир хороший, пока держится подальше…
– Лейла, ты молодец, все сразу правильно поняла.
По доброжелательным взглядам амазонок и их одобрительным возгласам персиянка поняла, что принята в это необычное женское сообщество. Она была очень рада, чувствовать себя под защитой стольких умелых и дружных женщин приятно и спокойно.
А еще они пели… Таких песен, протяжных и нежных одновременно, от переливов мелодий которых сердце тонуло в омуте грусти, но грусти нежной, Лейла не слышала никогда! Она не понимала, о чем поют новые подруги, но было совсем неважно, звуки сливались, образуя своими переливами настоящий узор, и улетали в темное звездное небо.