Капитан кивнул, аккуратно затушил сигарету о подошву и спрятал бычок в карман.
— Пошли, Тео. Надо выпить.
— Пошли, — потерянно подхватил я.
Всё стихло вокруг.
Последние остатки туч улетели на восток. Рейн потемнел, видны лишь серебристые блики на воде. Берега прячутся в темноту, в сине-угольной стратосфере выстраиваются, одна за другой, звёзды. Светят всё ярче и ярче. А на западе всё ещё радует глаз красно-оранжевое зарево заката. Как вовремя дарено нам это спокойствие, что-то всё слишком бурно происходит в последнее время — столько событий и новостей… И каких.
— Ленни, ты не помнишь, в камбузе зеркало есть?
Где Фёдор пытается вспомнить Киплинга, развивает верхнее чутьё и
вычисляет индекс ShanghaiComposite.
Ну, не могу я вспомнить Киплинга, не выплёскивается из головы мудрое.
Нет, конечно, можно что-то уныло брякнуть о "бремени белого человека" или в миллиардный раз пнуть на выход несчастную сентенцию про "восток есть восток" — не греет. А вот большего не знаю, я всё как-то в сторону знакомства с практиками Маугли… А сказать-то хочется! Ибо традиция. Приехал очередной белый чел, встал на рейде его белый же пароход, чел вышел на палубу, вытер непременные капельки пота шейным платком со следами утреннего кефира, оглядел экзотику, тягостно вздохнул и изрёк то самое мудрое, что у меня никак не генерируется. Ах, да! Чуть не забыл. Колониальный пробковый шлем, засиженный с подветренной стороны тропическими мухами, он непременно держит под мышкой, а прохладный бриз шевелит его светло-русые кудри.
Да и чёрт с ними, и с Киплингом, и с мудрым. Но вечная омолаживающая романтика, делающая из унылого и нудного мужика неугомонного мальчишку остается, никуда он не делась.
И корабль на рейде встал, и белый человек стоит на палубе — это я, значит. И мне отчаянно хочется романтичного, того самого, восточного. На старой Земле не пришлось побывать, так хоть здесь познакомлюсь.
Одно из первых ярких впечатлений любого нового места — запахи.
Ноздри безуспешно ловят запахи двух типов: прелого дерева и пряных приправ, работает книжная матрица. Сказано же читателю в экспедиционных отчётах, описаниях путешественников и дневниках первооткрывателей экзотических берегов, что так и будет, только высунь нос за порог каюты. Но ожидаемых запахов нет. Ни тех, ни других. А вот отработкой пахнет. Старым машинным маслом. То ли "Меконг" масло менял, то ли с берега тянет, там этого добра хватает.
Одинокие бочки частников стоят по всей полосе серого пляжа.
Бочки в этом мире с молодой, неразвитой и ещё не накопленной материальной культурой — большой дефицит, поэтому они подписаны и хранятся в "загончиках", квадратных ограждениях из старательно сплетённых прутьев.