– Как ты надоела-то! Будь увереннее в себе. Не понравится – пошлешь его лесом, и все дела. Тебе сложно с парнем в кино сходить? – поморщилась Светлана Петровна.
– Такое чувство, что ты меня сбагриваешь!
– Правильное чувство. Если я тебя не сбагрю, то мы так и состаримся вместе. А я хочу по отдельности. Мне еще свою жизнь надо устроить. А пока у меня дочка мотается не при деле, я не могу заняться собой. Ясно?
– В общих чертах, – кивнула Вероника, решив не уточнять, как маменька планирует устраивать жизнь, если у них поселится еще и веселый парень из общаги. Или она решила выпихнуть в эту общагу родную кровиночку?
– Будешь знакомиться? – прервала ее сомнения родительница.
– Ну давай, попробую. Только позднее. Пока я не готова.
* * *
К знакомству дочери с Мишей Светлана Петровна подошла тщательно и продуманно.
За обедом сама подсела к Романову и начала вести пространные беседы, изобиловавшие плохо завуалированными намеками и аллегориями.
– Сейчас молодежь больно самостоятельная пошла, – разглагольствовала Донецкая, манерно отщипывая от булочки и сверля собеседника тяжелым взглядом. – Старших не слушают, все по-своему делают. В институты поступают, не спросив совета. Работу выбирают такую, что потом бедным родителям их всю жизнь содержать приходится.
Было совершенно непонятно, то ли поддержать разговор с точки зрения положительного представителя молодежи, то ли примазаться к Донецкой и с высоты опыта старшего поколения костерить нахальный молодняк.
– А у меня Вероникочка не такая, – журчала Светлана Петровна. – Наивная, чистая. Я ее воспитала, всю жизнь, всю душу в нее вложила. Доверчивая, как ребенок. Таких сейчас нет. Тургеневская барышня. Блоковская Незнакомка. И кому я такой оранжерейный цветок доверить смогу? Разве мужики сейчас такое сокровище в состоянии оценить?
Теперь получалось, что Мише нужно и от мужиков как-то отделиться, и изобразить то ли особу королевских кровей, что при его рязанской физиономии было бы верхом идиотизма, то ли средневекового менестреля, готового тревожить избранницу лишь виршами собственного сочинения, не претендуя на большее.
– Вот если, например, она влюбится, я противиться не стану. Любовь – дело святое. Но жить будет у мужа. Хоть он олигарх при личном доме, хоть дворник в каморке под лестницей, хоть гастарбайтер в вагончике. Уж сама – так сама, – внезапно начала противоречить себе Донецкая.
Миша так и не понял, к чему именно стремилась Светлана Петровна: отпугнуть его или заинтересовать. По факту он очень даже заинтересовался, а испугаться было никогда не поздно.